Геннадий Труханов: "Факты о том, что Россия – агрессор, были не у всех. Теперь они появились"

Сегодня в рамках проекта "Орестократия" OBOZREVATEL публикует очень живое и интересное интервью с Геннадием Трухановым, мэром Одессы – города, заявившего о свей решимости бороться с российскими оккупантами наряду с Николаевом, Харьковом, Киевом, а ранее – и Мариуполем. В ходе беседы г-н Труханов рассказывает одесскую версию украинского патриотизма. В чем она заключается, должны ли в Украине стоять памятники вождям-оккупантам и как Одесса переживает прощание с "русским миром", – об этом в сегодняшнем интервью. Особо советуем к просмотру полную видео-версию разговора, в которую вошло немало жизненных историй от мэра, а также – одесский колорит в полном объеме.

Вероятность высадки военного десанта в первые дни была очень велика

– Что сейчас происходит в Одессе? По имеющейся информации, россияне подтянули к городу несколько кораблей и подлодок, и при этом обстреливают мосты на Бессарабию и Молдову. Похоже на подготовку штурма Одессы…

– О кораблях, скажу откровенно, мне неизвестно. Возможно, слухи. Потому что операция с моря – очень сложная. За месяцы войны, боевых действий возле Харькова, Николаева, Киева, Чернигова, у Одессы было время подготовиться и усилить свои оборонные позиции.

Обстановка в Одессе спокойная, на первый взгляд. Люди хотят отдыхать. Одеса – это же курортный город. Но в то же время вижу, что люди волнуются. Каждая тревога, каждая ракета – это переживание, что снова может "прилететь".

– Сколько уже было ракетных "прилетов" по городу?

– Много. Обстрелов, которые нанесли нам значительные повреждения, привели к смерти наших горожан, – их было до десяти.

– У вас есть ответ на вопрос, почему рашисты обстреливают Одессу? Как-то можно объяснить их преступную логику обстрелов Харькова. Но Одесса – красивый курортный город, куда им еще ручками не дотянуться…

– Знаете, я сам задаю себе этот вопрос постоянно, особенно в момент выстрелов или "прилетов", как мы их называем. Я не в курсе, зачем это они делают… Посеять панику, чтобы мы жили в напряжении, чтобы отнять у наших детей детство, чтобы они сидели в подвалах, пожилых людей лишить возможности пожить хоть на старости лет спокойно. Объяснить действия агрессоров, нелюдей очень сложно.

– Как вы провели 24 февраля как руководитель города? По другим регионам знаю, что для многих мэров война стала неожиданностью, города просто были не готовы. Одесса готовилась к войне?

– Мы больше работаем на обеспечение жизнедеятельности города. Наши Вооруженные силы, наверное, готовились. Но никто не верил, что такое возможно и по нашему суверенному государству нанесут ракетные удары. Мы, может, и понимали, исходя из информации, но никто не хотел верить. И когда в 4:15–4:30 прозвучали первые выстрелы, были нанесены ракетные удары по станции РЛС, аэропорту, тогда, конечно, пришло осознание.

Ну и наличие флота оккупантов рядом с Одессой... Мы начали очень быстро строить баррикады, и центр города превратился в неприступную крепость. Действительно, вероятность высадки военного десанта в первые дни была очень велика. Не было укреплено побережье, не было мин на подходах к Одессе.

– То есть очевидно, что Одесса в значительной степени была спасена благодаря подвигу николаевцев и трагедии Херсона… Когда была развернута береговая линия защиты города? Сколько дней для этого понадобилось?

– В первые же дни. Уже с 24 февраля ВСУ начали ее строить, и очень быстро это сделали. Очень помогли жители города, все объединились, чтобы построить баррикады и фортификационные сооружения. Может, где-то были и ошибки, где-то проворонили, где-то недоработали, но все трудились для защиты своего города.

На пляжах гибнут люди. Но других это не останавливает

– Каким образом удается поддерживать город в это сложное время? Например, в Николаеве была большая проблема с водой. Есть ли похожие сложности у вас?

– Мы очень активно работаем над обеспечением города питьевой водой. Например, строим бюветы. В Одессе – большое количество штолен, куда отводится очищенная вода, но ее нельзя использовать как питьевую. Поэтому устанавливаем станции доочистки. Специалисты говорят: вполне вероятно, что эту воду можно будет пить.

– А вы уже понимаете, как город переживет зиму, как пройдет отопительный сезон?

– Думаю, на этот вопрос в полном объеме не ответит мэр ни одного города, потому что мы не знаем параметров, по которым нужно будет рассчитывать стоимость тепла. Предварительные расчеты сегодня есть, но все динамично меняется. Мы должны прийти к решению, но оно будет сложным.

Те параметры стоимости тепла, которые мы сегодня прогнозируем, – их очень сложно потянуть. Мы солидарны с президентом, Кабмином, что повышать тарифы в военное время для людей – сложно. С другой стороны – мы смотрим на экономические обоснования, видим все составляющие тарифа.

То есть задача очень сложная, и здесь все зависит от совместной работы государства и местных властей, чтобы никто не перетягивал одеяло на себя, не искал виноватых или ответственных. Необходимо совместными усилиями найти выход из этой ситуации, чтобы люди не ощутили ценового шока. Задача – обеспечить тепло в домах наших граждан. И мы обязаны это сделать вместе.

– Есть ли альтернативные системы отопления, кроме газовых подстанций?

– Ну, знаете, мы что-то делали, какие-то проекты были. Но сказать, что это заработало и есть альтернатива в надлежащем объеме, мы не можем… И я не знаю, у кого есть такие возможности.

– То есть мы говорим о том, что наша страна критически зависит от газа…

– Думаю, что да. Мы же говорим откровенно. Можем сейчас сказать, что нет, все ок, закроем окна… Но этого будет недостаточно. Газ – главный наш ресурс.

– Скажите, пожалуйста, сколько одесситов сегодня в городе?

– Смотрите, у нас в начале войны было 1,3 млн. горожан. По нашим данным, с начала войны выехали примерно 200 тыс. женщин и детей. Часть людей уже возвращается. Думаю, сейчас около миллиона жителей, в том числе внутренних переселенцев и тех, кто приехал в Одессу на сезон оздоровления… Много киевлян приехало к нам, вижу много киевских машин у нас.

– Сколько санаториев, пансионатов работает в Одессе сегодня?

– Кто может – работает. Я не готов назвать цифру. Добавлю, что они запускаются в сложных условиях: не хватает персонала. Плюс люди раньше могли сходить на море, на пляж, у каждого санатория был свой пляж. Сегодня пляжи закрыты, что в санатории делать? В номере сидеть?

Мы сейчас разрабатываем безопасные территории, на которых можно будет находиться без риска для жизни. Но в целом это довольно сложно сделать, потому что, открывая пляжи, мы несем ответственность. Мы – это и военное командование, и районные администрации, и я как мэр города. В то же время видим, что люди самостоятельно идут на пляжи, и остановить их очень сложно.

– Давайте объясним читателям, что пляжи в Одессе заминированы, это одна из линий обороны.

– Да.

– Как же тогда люди идут на пляж? Им же запрещено заходить в воду…

– В Одессе не все пляжи заминированы. Есть не заминированные, но в то же время они закрыты по другим причинам, не буду сейчас говорить, по каким. Когда припекает солнце, конечно, удержать людей у воды очень сложно. И все наши таблички или предупреждения "Заминировано" многие игнорируют. Объяснить, почему они так себя ведут, невозможно. Они так относятся к себе, в первую очередь.

А чтобы патрульной полиции, муниципальной страже всех сдержать, представляете, какое количество людей нужно привлечь в правоохранительные службы?

Поэтому я обратился к военной администрации, и мы думаем, как сделать летний сезон безопасным. На наш взгляд, это можно сделать не в ущерб обороноспособности нашего города.

– То, что гибнут люди, других не останавливает?

– Именно так мы и объясняем. Я сам хожу и спрашиваю: "Что вы делаете, люди? Неужели не понимаете? Погиб человек, пришел с семьей и погиб у нее на глазах". Думаете, это кого-то остановило? На том же пляже, как только убрали тело, провели следственный эксперимент, спустя три часа уже были отдыхающие.

У нас все работает процентов на 50

– В зоне вашей компетенции – организация гумштаба. Расскажите о вашем опыте, как вы работаете с переселенцами, с одесситами, которым необходима помощь?

– Практически с первого дня войны был создан одесский городской гуманитарный штаб. Вокруг гуманитарки обычно много спекуляций: где гуманитарный груз, не продают ли его. Поэтому первая задача, которую я поставил, – наладить абсолютно прозрачную работу штаба. Все грузы фиксируются в специальной системе, у нас все прозрачно. К программе предоставили доступ всем правоохранительным органам. Грузы сразу ставятся на учет.

Переселенцев много в Одессе: сейчас 25 тыс. зарегистрированных. Среди них немало трудоспособных людей, желающих работать. Поэтому мы совместно с Центром занятости в пункте регистрации открыли рынок труда и отдали все вакансии, какие есть в органах муниципальной власти. Очень удобно. С тех пор уже более 30 человек нашли работу на различных одесских коммунальных предприятиях. Думаю, эта цифра увеличится в разы, когда мы начнем формировать коллективы в школах, у нас также много вакансий в больницах.

– Вы затронули очень важную тему – занятости. Люди часто, даже живя в родном городе, не могут найти роботу. Вы представляете, что происходит в Одессе? Сколько горожан сегодня в вынужденных отпусках, сколько без работы – з одной стороны. С другой – сколько есть вакансий? Скольким можно помочь с трудоустройством сегодня или осенью, например?

– Конечно, я сейчас цифру эту не скажу, хотя знаю по всем департаментам, сколько у нас людей без работы, кто в отпуске за свой счет. Мы это все знаем, в том числе – вынуждены снимать нагрузку на муниципальный бюджет… Например, есть у нас такое предприятие – "Парки Одессы", работает там, по-моему, 12 человек. Сегодня больше половины – в отпуске за свой счет, потому что люди там не сильно загружены, а деньги городу очень нужны.

– Безработица – масштабная проблема для Одессы? Сколько людей сидят у вынужденных отпусках – треть, половина Одессы? И не боитесь ли вы, что отсутствие доходов у горожан потом превратится в коммунальные долги и т.д.?

– Конечно, все это связано... У нас все работает, можем говорить, процентов на 50, если в среднем взять. Практически вся бюджетная сфера, медицина, слава Богу, работают. А образование, детские сады, другие направления простаивают, люди не работают, и это действительно проблема.

Но сейчас война, все с пониманием относятся к этому.

Надо поверить уже наконец, что Одесса – это украинский город

– Перейдем к такой важной теме, как "русский мир". Как изменилось отношение одесситов к нему на протяжении этих месяцев войны?

– Вы знаете, это очень, с одной стороны, простой, а с другой – сложный вопрос. Какое может быть отношение к "русскому миру" сегодня в Одессе, если они убивают нас, если они не видят в нас украинцев, если они не видят, что Одесса – это часть Украины, это украинский город. Если они сегодня заявляют со своих телеэкранов о том, что "украинцев не существует", "Украины не существует"… Как можно относиться к этому? Сначала появилось понимание ситуации, потом – неуважение, а сегодня – ненависть. С каждым днем она растет все больше и больше.

Что касается вопросов декоммунизации, дерусификации – мы ее проводим сегодня, но каждый свой шаг обосновываем. Например, сняли указатели на все города-побратимы из РФ и Беларуси. Мы также убираем все "российские" названия улиц, которые не имеют вообще никакого отношения к Одессе, все это происходит абсолютно цивилизованно, с объяснением, почему это делается.

– У вас нет ощущения, что и вы лично, и горожане где-то ошиблись, имея столь большую симпатию, как тогда говорили, к "братскому российскому народу"?

– Я, в общем-то, не понимаю, в чем мы ошиблись…

– Смотрите, вас московские медиа сегодня называют националистом и "пособником киевского режима". Но еще два-три года назад вы лично возвращали в Одессу проспект Жукова и проспект Чапаевской дивизии. А сейчас горсовет декоммунизирует все эти "проспекты". Очевидно, вы шли где-то на поводу пророссийского электората. Но если бы лет 10-15 назад можно было дать понять россиянам, что не стоит идентифицировать нас как придаток России, возможно, и 2014 года бы не было …

– Это очень серьезная тема для дискуссии.

Кто-то воспринимает Одессу как часть "русского мира". Я бы хотел, чтобы ее идентифицировали как интеркультурную столицу нашей страны. Это город со 130 национальностями, со своей историей. Что касается "русского мира", то не знаю, какие понятия вы вкладываете в этот термин. Одесса – европейский город. Но до 2014 года она была ориентирована на российского туриста, вся инфраструктура туристической Одессы: клубы, отели и так далее. В Одесском порту, в Ильичевске, Черноморске, Южном работали компании с российским капиталом. Все это влияло на формирование города.

Если серьезный вопрос трансформировать в одесскую шутку, то и Куршавель можно назвать российским городом, потому что там – сплошной "русский мир"… Или, допустим, Турцию, в которой сегодня – множество русских туристов. Но нам, одесситам, очень неприятно слышать обвинения в русофилии, или мне лично, что "знаете, мы от вас не ожидали, что вы так себя зарекомендуете в этой войне".

Это кто от меня не ожидал? А от Кивы ожидали? Что он сегодня хочет уничтожить Украину, а еще недавно был национальным украинским героем.

По поводу Жукова – отдельный вопрос. В Одессе названия улиц, о которых мы сегодня говорили, они же не просто так… В данном случае это была дань памяти великому Жукову, который жил и работал в Одессе. Но теперь будем пересматривать, и обязательно на комиссии, сессии горсовета. Что мы сегодня просим, я прошу, чтобы Одессу уважали и любили, а не клеймили, потому что кому-то так хочется или у нас походка другая. Надо поверить уже, наконец, что Одесса – украинский город.

– Я "переупакую" свой вопрос. Сегодня все относятся с уважением к стоической позиции Одессы и вашей лично. Кроме того, я видел усе навешенные на вас ярлыки, и сознательно их избегаю. Мой вопрос немного из иной плоскости: почему сейчас Одесса будет переименовывать тот же проспект Жукова, возвращать ему какое-то историческое название, хотя можно было бы давным-давно дистанцироваться от этого русофильства?

– Почему? Потому что нужно смотреть на время, на тогдашнее состояние общества, результаты социологических опросов и т. д. Не уверен, что была возможность сделать что-то по-другому.

Может, я сейчас и скажу что-то неправильно… Мы могли долго говорить о том, что Россия – агрессор: и до войны 2014 года, и после мы говорили, что это не братский народ... Но об этом знал какой-то круг людей, они были уверены в чем-то. У них был какой-то опыт, какие-то факты. А у других не было никаких фактов. Сегодня факт явный: Россия – агрессор, она разрушает наши города и убивает наших граждан, сегодня для всех это данность. И сейчас эти решения осознанные, и они правильные…. Большой ценой, колоссальной ценой, непоправимой ценой. Сегодня уже ясно всем, абсолютно. Деткам в детских садах, куда они не могут прийти к себе в группу и поиграть в игрушки, в школах.

Можно долго говорить и на эту тему, я и бы рассказал гораздо больше, почему Одесса сегодня такая, какой она должна быть.

Так что вы правильно сказали: начав свою карьеру мэра города в 2014 году с клеймом сепаратиста, в 2022-м году я "стал" националистом.

– Сегодня быть националистом намного круче, чем пророссийским политиком.

– Вот, знаете, может, нескромно скажу, но я доволен тем, что родился в Одессе, и знаю, как нужно разговаривать с одесситами. Поэтому мы делали все правильно, я считаю. 2014 год, когда не было транспорта, в городе не предоставлялись качественно админуслуги, и мы сделали центр предоставления админуслуг. Я получил от UNICEF благодарность, а от родного нашего НАБУ – "підозру", под которой хожу пять лет.

Вы не понимаете, какое недовольство было в 2014 году в Одессе из-за того, что человек не мог получить от городской власти элементарный документ. Он приходит и хочет получить документ, который страна должна ему выдать по закону. А ему нужно прийти в 2 часа ночи, занять очередь. Потом еще дать, может быть, кому-то на "лапу", чтобы его пропустили. А как сделать, чтобы люди увидели, что власть в Украине есть и она заботится о людях? Когда власть не заботится, люди начинают озираться: "Кто же нас спасет?" Одесская власть позаботилась. Надо было принимать решения, а не раздумывать: правильно мы делали или неправильно?

Правильно – то, что мы сегодня – украинский город.

Правильно – то, что мы, одесситы, сегодня патриоты своей страны.

Правильно – то, что сегодня в Одессе уже никто не сомневается.

Все было сделано правильно. И люди поверили в то, что о них заботятся. Что есть в Украине власть, и она работает на украинцев. Вот это самое главное, понимаете!

Как цивилизованная европейская страна должна ценить мировую культуру, а России стоит оставить Сталина, Ежова, Дмитрия Киселева

– У меня к вам непростой вопрос: как вы относитесь к идее демонтировать памятник Екатерине ІІ в Одессе?

– Это не памятник Екатерине, как его называют все. Это памятник основателям Одессы, его устанавливали одесситы.

Если такое решение будет принято, то, значит, так и будет.

– Ну, а ваше личное мнение?

– Мое личное мнение, что сегодня не стоит эти вопросы поднимать.

– Хорошо, тогда у меня – одна аналогия. Ми знаем, что произошло в Мариуполе, сейчас он в оккупации, как и Одесса – при Екатерине ІІ. Представьте, что Путин основывает новый город между Мариуполем и Донецком и называет его, условно, Азов. И там тоже ставят памятник Путину как основателю. Когда Украина освободит Донбасс, нужно ли будет сносить этот монумент российскому вождю?

– Я считаю, что здесь не совсем корректная аналогия.

При всем уважении… Я даже не понимаю, как это обсуждать. Путин может делать все, что угодно. Он сегодня захватывает территории, он убивает людей. О чем мы говорим?

– Я о том, что Екатерина тоже много плохого сделала для Украины. Я пытаюсь вывести вас на мысль о том, что если мы дистанцируемся от России, то нужен некий общий ментальный аудит, чтобы понять, от чего нужно отказаться, от чего – нет.

– Конечно, переосознание должно произойти, оно уже происходит. Но я хочу узнать ваше мнение. Если у вас из свидетельства о рождении вычеркнуть родителей, они перестанут быть таковыми?

– Нет, не перестанут. Речь идет о сепарации от чего-то чужого, вредоносного. Я хочу понять, насколько вы готовы сепарироваться от российского прошлого. Вот было ваше скандальное заявление одному из американских изданий, что вы против переименования улицы Пушкина, к тому же добавили, что вас пугает столь радикальный отказ от российской культуры. Соответственно, где эта грань? Когда культура является частью информационного пространства России, а когда она перестает быть таковой?

– Во-первых, проспект маршала Жукова переименован уже давно, и носит название Героев Небесной Сотни.

– Но вы хотели вернуть ему старое название.

– Да. Почему – я вам скажу. Потому что есть процедуры, для меня это очень важно. Процедуры, которые предусмотрены уставом города: в данном случае нужно было провести общественные слушания. На этом паразитируют некоторые политические силы, говоря, что "надо переименовать", заигрывая со своим электоратом. Пожалуйста, хотите что-то сделать – нужно следовать процедуре.

По поводу улицы Пушкина: я сказал, что меня настораживают некоторые тенденции, будто бы для некоторых политиков война уже закончилась. И они сегодня побежали самолично переименовывать улицы, бороться с чем-то, причем сугубо на свое усмотрение. Поэтому я сказал, что меня это настораживает. Сегодня пошло уже соревнование, кто будет более радикальным в этих вопросах, невзирая на историю. Пушкин жил в Одессе и писал. Если мы хотим лишиться всей этой истории… То есть у меня было другое заявление, мы как цивилизованная европейская страна должны ценить мировую культуру. А России стоит подарить тех, кого она особо ценит: Сталина, Ежова, Дмитрия Киселева. Кто там у них еще? Вот их они пусть забирают.

Я очень хочу для своего города, для своих детей, для своих внуков, для наших будущих поколений одесситов, для будущих поколений украинцев сохранить наш колорит и самобытность Одессы. То, чем Одесса всегда всем нравилась, славилась. Я хочу, чтобы украинцы помогли нам в этом. Вся Украина.