Бойченко: Мы открывали Мариуполь для эвакуации, а россияне заезжали на танках и стреляли по автобусам
Мэр Мариуполя рассказал, почему оккупанты полностью уничтожили русскоязычный город.
Вадим Бойченко до войны был известен как крепкий менеджер, сначала – в коммерческом секторе, затем – как городской голова Мариуполя. Но после 24 февраля он стал широко узнаваем уже как голос окруженного, а затем и оккупированного города, голос непокоренной громады. В рамках проекта "Орестократия" я расспросил г-на Бойченко о том, что происходит сейчас в Мариуполе, почему россияне уничтожили город, на 50% населенный этническими русскими, реальна ли угроза эпидемии холеры и дизентерии, а также так называемые гетто и фильтрационные лагеря. И еще о том, сколько мариупольцев на самом деле погибло от рук оккупантов.
Россияне все восемь лет готовились к уничтожению Мариуполя
– Что происходит сейчас в Мариуполе? Как живет город? Очень много страшной информации оттуда, начиная от распространения инфекционных заболеваний и завершая полным отсутствием воды.
– Известно, что многоэтажки повреждены на 90%. 50% многоэтажек и частного сектора стерты с лица земли. Россияне на сегодняшний день убили больше горожан, чем фашисты за два года оккупации. Немцы с 1941 по 1943 год лишили жизни немногим более 10 тыс. мариупольцев. Русские оккупационные войска за два месяца плотного огня убили более 22 тыс. горожан.
– Это только по официальным данным, насколько я понимаю.
– Осторожная цифра такова, достаточно осторожная. Почему? Потому что все многоэтажки в городе были укрытием для мариупольцев, они скрывались там от вражеских обстрелов, самолетов. То есть в каждом из 1356 разрушенных зданий находились жильцы. Представим, что в каждой многоэтажке скрывались 50 человек, умножим цифру на количество разрушенных россиянами домов – и получим данные. Я не пугаю, а озвучиваю осторожно...
– А вы можете предположить, сколько человек могло там под завалами погибнуть?
– Я беру "маленькую" цифру в 50 человек на дом. Мы видели, скольких россияне вытаскивали из-под завалов, когда еще делали это, – по 70, 100, 200 тел... Но беру в расчет "минимальную" цифру 50 и умножаю ее на 1356 разрушенных многоэтажек. Очень много людей, к сожалению, убила РФ.
Но официально мы сегодня говорим исключительно о 22 тыс.
– То есть, гипотетически может быть до 100 тыс. погибших?
– Где-то ближе к 50 тыс. Более 40 тыс., мы считаем. Но чтобы сосчитать, нужно иметь доступ к разрушенным объектам. Однако сегодня россияне скрывают свои преступления, убирают все, что натворили. Сначала они извлекали людей, хоронили в братских могилах, братские могилы росли, превращались в большие погребения. Мы с помощью MAXAR фиксировали все это. Россияне сперва привлекали местное население к этой унизительной работе, а затем перестали, поскольку мариупольцы информировали нас обо всем. Россиян это раздражало и пугало.
А сейчас это делает исключительно "МЧС ДНР". Они такие же немного больные, простите, что так говорю. Они больны датами, больны какими-то сроками, загоняют себя в даты и движутся к ним. Когда появились жесткие дедлайны по разбору завалов, оккупанты изменили стиль работы: теперь они разрушают здания, не извлекая из-под них местное население. То есть вывозят тела людей как мусор вместе с бетоном.
– Главная цель – избежать документирования этих преступлений?
– Да, иной цели нет. Но мы зафиксировали уже немало фактов этой жестокой войны. И все они имеют признаки военных преступлений и геноцида. Мы сотрудничаем с международными и юридическими инстанциями, судами, а также с Офисом генпрокурора. Делаем все для того, чтобы преступники из РФ, все, кто участвовал в этих деяниях, были наказаны… В том числе все российское военное руководство, начиная с Путина, все эти командиры, приказывавшие убивать местное население и разрушать Мариуполь.
Хочу добавить важную мысль: они к этому готовились. Готовились все восемь лет. Почему? Потому что они быстро и планомерно разрушали критическую инфраструктуру города. В Мариуполе было 15 отдельных входов электроснабжения, и россияне всего за неделю все эти 15 систем питания города электричеством разрушили. Нужно же было заранее знать, где входы расположены, чтобы быстро, системно работать артиллерией и авиацией по ним. Таким же образом они остановили и теплоснабжение города, а затем продолжали работать по водоснабжению. Далее "вырубили" мобильную связь, то есть оставили город в информационной тишине. А потом чуть более чем за неделю разрушили все газоснабжение.
То есть они уничтожили всю критическую инфраструктуру. Затем перешли к разрушению больниц. В каждом госпитале они "видели" командный пункт, где сидят "азовцы", и уничтожали его. Первая разрушенная больница – роддом, потому это получило широкую огласку в СМИ, и россияне были напуганы, но не остановились, продолжали разрушать больницы.
Потом был госпиталь с тяжелоранеными. Они разрушили его с помощью тяжелой артиллерии, сожгли, под завалами были заживо похоронены тяжелораненые местные жители, обычные жители, более 50 человек там погибли. И затем россияне разрушили 4-ю больницу, где погибли наши уважаемые врачи. Сегодня мы хотим отметить их всех наградами, но, к сожалению, посмертно. Но главное – их подвиг имеет большое значение, потому что они работали в это время и спасали жизни. Поэтому для Мариуполя и для истории в целом хочу, чтобы об этих людях не забыли.
Я лично поехал в оккупацию через 16 блокпостов в Бердянск
– Позвольте один из фундаментальных вопросов, который не давал покоя, пожалуй, всем украинцам все это время: зачем уничтожать город, который ты собираешься оккупировать и строить там "счастливый русский мир"? Зачем уничтожать территорию, которую ты хочешь развивать под своим знаменем?
– Я много об этом думал. Первое, что хочу отметить, – то, что город не покорился в 2014 году, когда в Мариуполе появились "зеленые человечки" и предлагали местному населению так называемую ДНР. С апреля по июнь 2014-го город находился в оккупации, но 13 июня был освобожден ВСУ и героическим полком "Азов". И сегодня проявляется обида за непокоренность в 2014-м, обида так называемой ДНР.
Вспомните, до 2014 года Донецк расцветал, это был современный европейский город, вдохновлявший многих людей. Там было много больших современных парков, строились дороги, современный аэропорт, построили футбольную "Арену". Затем пришла "ДНР" и за эти восемь лет в Донецке – упадок. Не строятся дороги, транспорт, который был приобретен под "Евро 2012", уже немного "подшатался". И в то же время неподалеку от Донецка есть такой город Мариуполь, который под украинским флагом становится современным и европейским. То есть развивается, привлекаются инвестиции – более 200 млн евро. Строится новая система водоснабжения, водоотвода. Приобрели новый современный транспорт – троллейбусы, автобусы с автономным ходом. Современная транспортная сеть создана, транспорт едет по графику, не отклоняясь. Серый обычный промышленный город за эти восемь лет превратился в современный европейский. И это вызвало зависть Донецка и его гауляйтеров.
Другое дело, когда россияне увидели сопротивление ВСУ в Мариуполе, провалились их штурмовые действия, а я напомню, что они больны датами и сроками, которые сами себе провозглашают... Именно тогда оккупанты начали более агрессивную войну, сжигали город и вгрызались в него – по 50-100 м, каждый день разрушая многоэтажки наши, пробираясь в середину города.
Когда это все произошло, первая эвакуация состоялась только 13 марта. Я лично ее возглавил, поехал в оккупацию через 16 блокпостов в Бердянск.
– Вы?! Легально, как мэр?
– Конечно, официально как мэр не мог поехать... После этого россияне "обиделись" на то, что я начал рассказывать, что был там пять дней. "Как такое может быть?"
"Хотим, чтобы все поняли: уничтожение Мариуполя можем повторить в любом другом городе Украины"
– Упустили…
– Это вызвало такую шумиху внутри, и они начали, к сожалению, еще тщательнее проверять и создали фильтрационный центр.
Но главное, что мы создали коридор, и он работал с 13 марта почти до середины апреля. И мы через эти окошки возможностей вывезли более 100 тыс. горожан.
Во время эвакуации нам удалось расспросить россиян на блокпостах, почему они так жестоко поступили с Мариуполем. И ответов было два: "Украина и украинцы должны быть такими напуганными". И второй: "Хотим, чтобы все поняли: уничтожение Мариуполя можем повторить в любом другом городе Украины".
То есть эти слова дезавуируют слова Путина, этого военного преступника, о том, что он пришел освобождать "русскоязычное" население. Он пришел на нашу землю убивать украинцев. Он понял, что его здесь с цветами не встречают, сопротивляются. И стал уничтожать местных.
Надо еще упомянуть очень важную вещь с точки зрения особого отношения к Мариуполю со стороны Путина. Когда только началась война, россияне окружили город, встали вокруг, расположили военную технику и начали разрушать местную инфраструктуру. И когда мы поняли, что они начинают вгрызаться, мы с центральной властью работали над началом эвакуации. Конечно, мы не могли этого сделать без РФ, поскольку они уже держали Мариуполь в кольце. На центральном уровне была сформирована переговорная группа, которая разрабатывала такую возможность. Россияне 5 марта сказали, что можно начинать... Они брали у нас информацию о локациях, времени эвакуации, спрашивали о количестве автобусов. Мы говорили откровенно, поскольку верили в то, что эвакуация состоится. "Сколько вы можете вывезти людей?" И мы давали эту информацию, я лично обращался к командующему обороной Мариуполя, просил открыть город, чтобы мы могли выехать.
Что делали россияне в это время? Во-первых, они улучшали свои военные позиции. То есть когда мы открывали город, они въезжали на танках в Мариуполь. Они не соблюдали режим тишины и били по локациям, которые мы определяли для эвакуации. "Освободители" понимали, где стоят наши автобусы, новые, которые мы приобрели для коммунальных нужд, и уничтожали их. Людей, которые хотели уехать на частном транспорте, военные ВСУ выпускали из города, но на первом блокпосте россияне им говорили, что не было команды ни одного горожанина выпускать из Мариуполя.
9 марта произошла авиаатака на Мариуполь, россияне разрушили роддом, наделали много шума в международном информационном пространстве. В это время состоялась встреча министров иностранных дел Украины и России, то есть Лавров и Кулеба встретились в Стамбуле. И они обсуждали вопрос Мариуполя. Кулеба спрашивал Лаврова: можно ли провести эвакуацию местного населения из Мариуполя? И Лавров ответил, что "у вас нет полномочий принимать решение об эвакуации населения города". То есть Путин с начала войны имел особое отношение к местному населению и непосредственно к Мариуполю. Макрон, Эрдоган, Красный Крест, ООН – все стучались к Путину и достучались. И только 13 марта, без режима тишины, для частного транспорта российские оккупационные войска открыли город.
И в рамках этой эвакуации непосредственно я уехал в Бердянск и там пять суток находился в оккупации. Тогда местное население впервые получило возможность спасти свои жизни. И где-то до 10-12 апреля эвакуация проходила более-менее системно. Нам удалось эвакуировать из города более 100 тыс. жителей.
Затем россияне создали фильтрационные центры, закрыли город, и уже такой возможности эвакуировать местное население не было. Мой товарищ пошел в этот фильтрационный центр, записался и сказал, что получил номер 3670. Говорит, что где-то в декабре 2024 года он пройдет эту фильтрацию. Потому что они выпускают в сторону государства Украина довольно придирчиво, довольно неохотно. То есть надо ждать, ждать, ждать.
– А что такое фильтрация? Это проверка, после которой можно уехать в Украину?
– Это ужасная вещь, это издевательства, пытки. Россияне поделили местное население на несколько категорий. Мужчин почти совсем не выпускают из города. В каждом мужчине, выезжающем в сторону Украины, они видят либо "азовца", либо военного. Задерживали почти всех мужчин, вывозили их в так называемый фильтрационный центр в Безымянное и там держали. Там накапливали мужчин, привлекали сначала для разбора завалов, потом хотели переодеть их в форму военнослужащих ВСУ, мол, они пленники.
Если ты мариуполец и выходишь в сторону Украины, если ты муниципальный работник или служащий, тебя сразу отправляют в тюрьму. Есть тюрьма, созданная на базе Еленовки, где оккупанты держали наших мариупольцев. В некоторых случаях даже уже есть так называемые приговоры судов "ДНР", например, одному из руководителей поселков, отказавшемуся работать на оккупационную "ДНРовскую" российскую власть. Он получил наказание в виде 10 лет лишения свободы. Есть прецеденты, когда люди, работавшие в правоохранительных органах, получали и высшую меру наказания по так называемым законам "ДНР" – расстрел. Есть и женщины, получившие по 10 лет лишения свободы. И россияне над ними издеваются. К примеру, ты приходишь на фильтрацию, тебя отправляют в камеру, ты ждешь эту фильтрацию. Там камеры где-то на 13-15 человек, два на три метра, в них – никаких условий для того, чтобы отдохнуть, заключенные по очереди сидя отдыхают. Там не кормят, дают всего раз в день бутерброд и какую-то воду – и все. Раз в день выводят в туалет. Еще добавляют к этому пытки.
Это происходило с апреля по середину мая. Сейчас россияне полностью закрыли город, уехать невозможно. Сегодня людям трудоспособного возраста, которые были профильтрованы, гауляйтеры предлагают ехать в отдаленные регионы России. Им предлагают работу там, где не хотят работать обычные россияне. То есть, это Сибирь или Дальний Восток.
Они создали гетто, заключенных привлекают к распилу металлолома
– Хотел бы продолжить мысль о целесообразности уничтожения тех людей, которыми Путин хочет управлять. Я общался со многими вашими коллегами-мэрами, и они высказывают мнение, что россиянам не нужна успешная территория так называемой Новороссии. Им нужна сухопутная дорога в Крым, а люди, живущие в том же Мариуполе, – это лишь рабочая сила, рабы для необжитых российских территорий. Это совпадает с вашим видением?
– Я к этому и подвожу. Всех людей трудоспособного возраста они отправили в Россию на работы. Фактически это депортация. Чтобы вы понимали, у украинцев отбирают паспорта, выдают справку, и они без паспорта работают где-нибудь на Дальнем Востоке. И когда тебе отдадут украинский паспорт – большой вопрос. И так люди поехали в эти так называемые трудовые лагеря, где не хотят работать россияне, – это во-первых.
Во-вторых, они частично оставили людей в Мариуполе. В городе остается 100 тыс. населения, и россияне привлекают их к работам по разбору завалов. Также они грабят порт, где остались зерно и металл, который уже был произведен и оставался на складах. То есть оккупанты хотели бы это вывезти, но кто-то должен работать. Для этого они привлекают местное население, создав там гетто.
Если обратимся к истории, то во время Второй мировой войны, когда восток Украины оккупировали фашисты, Мариуполь уже играл роль сухопутного коридора в Крым. Когда они ушли из города, то сразу вышли из Крыма. Немцы использовали Мариуполь исключительно как территорию. А россияне настроены были уничтожать, убивать – они не пришли освобождать, это – геноцид. Они пришли убивать местное население. Сейчас город остается без воды, света, почти без еды.
Они привезли каких-то 10 фур, наших украинских фур, ехавших в Бердянск и Мелитополь… А потом эти грузы подавали как гуманитарный груз России. Мы видели случаи, когда кадыровцы раздавали "борошно", это так смешно, неужели из России "борошно" приехало? Мы понимаем, что они грабили, выдавая награбленное за свою гуманитарку. Это только раз было, сейчас они уже объявили, что "гуманитарки" больше не будет, но ее и не было. Поэтому мариупольцам нужно идти работать, разбирать завалы, убирать улицы, чтобы получить еду. Но мы должны понимать, что в городе нет питьевой воды. И те люди, которых они закрыли в гетто и не позволяют им уехать, эти люди не могут обеспечить себя питьевой водой, а сейчас лето. Россияне сначала привозили воду, но ее нужно очень много весной, а сейчас – еще больше.
Продолжение следует...
Во второй части интервью Вадим Бойченко рассказывает:
о том, как 100 тыс. населения Мариуполя живут без света, воды, канализации и газа… А зима уже не за горами;
об угрозе эпидемий, тяжелом лете, которое унесет жизни многих мариупольцев;
об изменении отношения горожан к "русскому миру";
а также о стратегических ошибках в обороне страны.