Надо действовать быстро, иначе не выберемся: интервью с генералом Романенко о серьезной проблеме на фронте

Несмотря на военную помощь, предоставляемую Украине западными союзниками, не только преимущество, но и паритет с российской оккупационной армией по-прежнему не достигнут. В частности, речь идет о ракетах, авиации, артиллерии и главное – о живой силе врага. Население страны-агрессора РФ в четыре раза превышает население Украины, противник, не щадящий солдат, устраивает "мясные штурмы", в том числе пытаясь захватить Авдеевку. Одновременно Украина начала испытывать острую нехватку войск.

Почему современное эффективное вооружение от западных стран не помогает в установлении паритета сил? Потому что его недостаточно, а сроки новых поставок – не без причины – постоянно смещаются. Что в таком случае может противопоставить вражескому нашествию Украина? Вспомнить о принципах, провозглашенных Революцией Достоинства, и сделать так, чтобы каждый взрослый гражданин нашей страны "вкладывался в эту борьбу с противником". Начать можно з постановки на воинский учет, с "оцифровки" всего мужского населения. Об этом в эксклюзивном интервью OBOZ.UA рассказал экс-заместитель начальника Генерального штаба Вооруженных сил Украины, генерал-лейтенант Игорь Романенко.

– Представитель ГУР Андрей Юсов сообщил о том, что на сегодняшний день на территории Украины находится порядка 400 тысяч солдат российской оккупационной армии. По его оценкам, о повторении сценария февраля 2022 года речь не идет, но враг будет и далее пытаться проводить наступление. В то же время сегодня рядом аналитиков озвучиваются прогнозы о том, что накануне "выборов" в России в марте 2024 года враг может организовать зимнее наступление в Украине. Считаете ли вы, что это возможно, учитывая то количество сил и средств, которые сегодня имеет враг?

– Если коротко, то да. Конечно, нам надо разбираться со стратегией, с потенциальными возможностями противника и прежде всего справиться с тем, что происходит сейчас.

Посмотрите, на востоке противник проводит свою стратегическую операцию, он делает это с конца января прошлого года и не останавливается. Пусть речь идет о тактических боях и продвижениях, но они их проводят. А на юге наши наступательные действия фактически приостановлены с точки зрения продвижения вперед.

Потому что на это нужны силы. Потенциально в России в четыре раза больше граждан, чем в Украине, и противник реализует это преимущество в количестве своих военнослужащих. Их уровень подготовки – это следующий вопрос, но мы видим, как даже по количеству это использовалось во время захвата Бахмута и на других направлениях, где они используют тактику валового наступления, мясных штурмов и прочего.

Это не остановится до тех пор, пока мы не отреагируем. Понятно, что мы не сможем увеличить свое население в четыре раза, но нам надо в краткие сроки, в соответствии с требованиями нашей последней революции о равенстве и справедливости, упорядочить вопросы, связанные с тем, что каждый гражданин вкладывает в эту борьбу с противником.

Все мужское население, сто процентов, необходимо взять на учет. Женское население, связанное с Силами обороны Украины, – тоже. Затем решать вопросы по освобождению от службы. У кого-то семейные причины, у кого-то здоровье и так далее. Но сначала, в условиях военного положения, все взрослое население должно ходить с паспортами. В паспорте должен находиться документ, в котором указано отношение этого гражданина к защите нашего государства, например, что он взят на учет в центре комплектования, с указанием телефонов, по которым можно связаться с центром комплектования и подтвердить эту информацию.

Иначе мы не выберемся. Иначе кто-то по колено в воде будет защищать нашу государственность, а кто-то устраивать свадьбы на миллионы долларов и есть торты стоимостью по сто тысяч (имеется в виду скандальная свадьба бывшего прокурора Ростислава Ильницкого и сотрудницы ГБР Роксоланы Москвы, возмутившая украинцев своей роскошью. – Ред.). Я не против свадеб, я за, нам надо увеличивать народонаселение и так далее. Но люди теряют чувство меры.

Чтобы этого не происходило, абсолютно все взрослое население должно быть учтено и оцифровано, чтобы в любой момент можно было проверить.

Вы говорите о потенциале врага, но, чтобы проводить наступательные действия, нам не хватает войск уже сейчас. Поэтому необходимо реагировать быстро.

– В The New York Times написали о том, что якобы российские оккупанты пытаются приспосабливаться к непростым условиям ведения войны и начали рыть тоннели. Таким образом, они могут неожиданно появиться в том или ином месте украинских позиций. Считаете ли вы, что это действительно возможно?

– Конечно. Посмотрите на действия ХАМАС, например. Опыт войн показывает, что инженерные сооружения могут иметь разные виды. Все, что приводит к успеху, все, что делает военные действия более эффективными, должно использоваться.

Раньше у россиян были норы, и они тоже были эффективными. Когда Силы обороны наносили по ним удары, не весь личный состав уничтожался. Если соединить эти норы – вот вам и тоннели. Так что это имеет место, и при наличии тоннелей наступать сложнее, чем если бы речь шла только об окопах.

– Получается, что и наши Силы обороны могут использовать этот метод, могут рыть тоннели?

– Конечно. Наши тоже это делают. Когда военнослужащий попадает на фронт, он либо обучается всему, что может спасти его жизнь и способствует выполнению задачи, либо он погибает. Таковы суровые объективные законы ведения войны. Надо учиться у всех и всюду, в том числе у противника. И наши это делают.

– Могли бы вы оценить ситуацию, которая сложилась на Купянском направлении и в Авдеевке? Каковы тенденции?

– С точки зрения противника – выполнение задач своей стратегической наступательной операции. Стратегический подход в том, чтобы "освободить" Луганскую и Донецкую области плюс отвлечь наши резервы и заставить Силы обороны перебрасывать подразделения на другие участки фронта. Опять мы возвращаемся к той же проблеме – не хватает войск.

Противник создал там такую концентрацию сил и средств, что теми силами, которые есть у нас, мы не можем удержать ситуацию. Поэтому мы вынуждены использовать свои резервы, которые надо было применять, скажем, на южном направлении для продвижения вперед.

На тактическом уровне противник понимает, что Авдеевка – это минимальное расстояние до Донецка и вообще до этого региона. Путин не хочет с этих позиций переходить к переговорам. Поэтому он ставит задачу захватить этот населенный пункт.

Понятно, что людей он не щадит, их много, их используют для мясных штурмов. С военной точки зрения в Авдеевке созданы все условия для оперативного охвата противника. Им необходимо соединить эти "клещи", что они и делают. Они уже продвинулись и захватили часть железной дороги в районе Степового и Красногоровки на север от Авдеевки, перерезали нашу логистическую железную дорогу. А на юге – Первомайское, Водяное, Опытное – продвигаются, чтобы перерезать еще и шоссейную дорогу.

Останется только одна дорога посредине, которая заходит в Авдеевку. Враг постоянно ее обстреливает. Это подход, подобный тому, как "вагнеровцы" захватывали Бахмут. Вообще, с военной точки зрения это целесообразно – перерезать логистику, и тогда возникает ситуация, когда, если не предпринять соответствующие меры, войска надо выводить, поскольку боеприпасов, пищи и так далее уже не хватает.

Поэтому в Авдеевке ситуация достаточно сложная, противник все больше наращивает свои усилия.

Купянск – это логистический железнодорожный узел, расположенный под боком России, у границы. Почему россияне действуют на востоке? Потому что рядом расположены территории, с которых обеспечиваются наши войска. Захватив Купянск, они решают многие вопросы, затрудняя обеспечение наших войск и укрепляя свои позиции. С военной точки зрения целесообразность таких действий очевидна. Вопрос в том, где нам взять силы, чтобы поломать эти планы противника.

– Действительно, у украинской армии не хватает резервов. Тем не менее наша армия вооружена более современными, более эффективными образцами оружия. Это играет какую-то роль?

– Есть объективные законы ведения войны. У России больше ракетного оружия, авиационного, артиллерийского, преимущество в боеприпасах и живой силе. Просто больше по количеству. Это самые важные компоненты ведения войны.

Даже с учетом того, что нам дают более мощное, более точное вооружение, его количество по-прежнему незначительное. И мы все время об этом говорим. Осенью наши генералы просили западных партнеров о том, чтобы быстро были обеспечены потребности украинской армии, но этого до сих пор не сделано. Но при этом весной предлагали нам наступать.

Нам же еще и боеприпасы нужны. Вроде бы весь мир нам помогает, но все равно у нас меньше, чем у одного Путина. Чем воевать?

У Запада есть возможности, но что делают в первую очередь США и вынуждают делать остальных наших союзников? Замедлять все эти процессы. "Эскалация", "ядерное оружие" и все остальное. А раз так – мы платим за это своими людьми. Например, если бы нам быстро поставили то, что обещали, в конце прошлого года или в начале этого, мы бы не дали противнику построить систему обороны на юге.

Но американцы имеют свои взгляды на этот счет и ведут себя подобным образом. Как с самолетами F-16, ракетами ATACMS и по другим стратегическим вопросам. Самолеты могли бы быть осенью этого года. Все остальное – это политический аспект. Сроки передвигают, как хотят американцы. И даже тем странам, которые могут включиться, этого не позволяют. Те же шведы, например, могли бы нам дать эскадрилью Gripen. Но нет, Швеция не член НАТО. Но сроки вступления Швеции в НАТО регулируют США.

– Вы считаете, что разговоры о необходимости длительной подготовки наших пилотов к работе на F-16 – это тоже политика?

– В большей степени – да. Вопрос технический уже решен. А все стальное – информационное американское обеспечение в их видении.