В Украине ликвидируют интернациональные легионы, под угрозой уникальное подразделение: интервью с командиром

В Украине ликвидируют интернациональные легионы. Процесс должен завершиться до конца текущего года. Такое решение было принято по нескольким причинам. Прежде всего для наведения порядка в штатной структуре Вооруженных сил, а также из-за формирования Штурмовых войск, которые необходимо обеспечить профессиональным личным составом. Однако в некоторых случаях такое переформатирование не выглядит слишком простым. В частности, в случае со Вторым интернациональным легионом, который с 2023 года выполняет крайне сложные и весьма важные боевые задачи на опасных участках фронта.

В состав легиона входят военные профессионалы из разных стран. Главная задача этого подразделения – сбивать вражескую инициативу. К примеру, когда противник пытается активно атаковать и наступать, легионеры начинают собственное "наступление" на другом участке фронта. В результате враг дезориентирован и вынужден отвлекать свою ударную силу в другом месте.

На сегодня легион является эффективным и самодостаточным боевым подразделением, занимающимся контрдиверсионной и диверсионной работой, который имеет собственный рекрутинг и систему обучения, собственные БПЛА, средства огневого поражения, подразделения поддержки и тому подобное. Но, к сожалению, из-за принятого Генштабом решения фактически речь идет о его расформировании, а добровольцы-иностранцы, воюющие в легионе, могут отказаться менять направление своей деятельности.

Об этих проблемах в эксклюзивном интервью OBOZ.UA рассказал командир Второго интернационального легиона обороны Украины майор Александр Якимович.

– Итак, решение о расформировании интернациональных легионов уже окончательно принято высшим военно-политическим руководством страны?

– Да. Все приказы, директивы, все издано. 31 декабря, то есть чуть более через двадцать дней Второй легион прекратит существование, он будет ликвидирован как воинская часть. Фактически речь идет о расформировании интернациональных легионов в составе Сухопутных войск. Остается только Международный легион при ГУР – и фактически все. Три легиона, которые были в Сухопутных войсках, были боевыми, а четвертый выполнял функции учебного центра. Он и в дальнейшем будет оставаться учебным центром, но уже не будет называться легионом.

– С чем связано такое решение? Почему оно было принято?

– Я не могу сказать – до нашего сведения такое не доводят. Но я думаю, это связано с двумя вопросами. Первый вопрос – это навести порядок в штатной структуре Вооруженных сил, ведь у нас есть много отдельных батальонов, по-разному укомплектованных, которые привлекаются или не привлекаются к боевым действиям, выполняют или не выполняют боевые задачи. И второй вопрос – это создание Штурмовых войск. Соответственно, их надо укомплектовывать, чем-то насыщать и так далее. Легионы переводят в состав именно Штурмовых войск, которые сейчас формируются.

Но если говорить непосредственно о нашем батальоне, то я могу сказать, что он имеет свою специфику и не слишком вписывается в парадигму Штурмовых войск.

Вопрос не в том, хотим мы этого или не хотим, правильно это или неправильно. Просто наше подразделение действительно достаточно специфическое. Во-первых, в нем служит много иностранцев, а во-вторых, уже скоро будет год, как на базе нашего легиона проходит апробация концепции новейшего подразделения для активных действий.

– В чем именно заключается эта концепция?

– Я не могу подробно об этом рассказывать, но речь идет о выполнении задач, сбивающих вражескую инициативу с помощью специальных действий: диверсионных, контрдиверсионных, разведывательных, ударных.

Решением главкома был введен пилотный проект подразделения, который бы давал возможность бригадам – а сейчас это фактически могут быть и корпуса – сбивать инициативу врага на поле боя. То есть специальными действиями, точечными ударами уничтожать атакующий потенциал противника, запутывать его, заставлять переключать внимание с направления основного удара...

Причем это подразделение абсолютно автономное, со своими средствами БПЛА, огневого поражения, обученной легкой пехотой, подразделениями поддержки и медициной. Это замкнутая система, комплексно выполняющая соответствующие задачи.

Когда противник, например, проводит определенные атакующие, наступательные действия, если у командира бригады есть такое специальное подразделение, можно маневрировать им и где-то на фланге сделать вид, что мы атакуем. Соответственно, это заставляет противника уменьшить влияние на основном направлении удара.

Почему это важно? Потому что если враг уже начал активное наступление, то часто остановить его по разным причинам бывает трудно. А именно такие действия сбивают их с толку и снижают темп и силу удара.

На базе нашего подразделения уже почти год проходит апробация этой концепции. В то же время у Штурмовых войск другая структура, другие задачи, которые по-другому выполняются.

– Как я понимаю из того, что вы сказали, речь не идет об увольнении этих легионеров? Они остаются в структуре ВСУ, просто должны перейти в Штурмовые войска?

– Да, планируется перевести личный состав в Штурмовые войска.

– В таком случае, если брать чисто математически, общее количество личного состава не уменьшается?

– Теоретически это должно быть так, но я боюсь, что далеко не все иностранные добровольцы захотят идти в штурмовики.

– Возможно, они просто еще не подготовлены к штурмовой деятельности – и морально, и просто с точки зрения профессиональной подготовки? Предусмотрена ли дополнительная подготовка для таких военнослужащих?

– Суть в том, что эти люди готовятся под специальные задачи. Это высококвалифицированные военнослужащие, которые знают себе цену, знают как работать: топография, оценка обстановки, саперное дело, работа с БПЛА и тому подобное. То есть у нас ребята сами заточены на те задачи, которые они выполняют сейчас, это профессиональный обученный личный состав для специального использования. Зато штурмовик – это немножко другой уровень обученности и подготовки.

– Выше или ниже?

– Я не могу сказать, выше или ниже, это некорректно. Просто это другая специфика. Представим себе джип, внедорожник, который очень круто преодолевает грязь, где "феррари" не проедет. Но на шоссе "феррари" проедет со скоростью 300 километров в час, а внедорожник будет лезть очень медленно. То есть речь идет о разном применении.

Но также очень важно понимать, что иностранцы – это добровольцы. Это люди, которые по своему личному желанию приехали воевать в Украину. Они знают себе цену, по крайней мере те, которые служат у нас, они знают то, что они могут. Они абсолютно осведомлены в ситуации, присутствуют в соцсетях, все читают, все знают, в курсе всех новостей.

У нас есть действительно очень интересные военнослужащие, которые, например, спокойно служат в пехоте, имея за спиной очень большой опыт, и военный, и невоенный. У нас служили бывшие журналисты, бывшие депутаты – и европейских, и неевропейских парламентов. Соответственно, я не могу прогнозировать, какая будет реакция на перевод.

– Вашему батальону пока не поступило указание о переводе в Штурмовые войска, правильно?

– Указание поступило, мы сейчас проводим подготовительные мероприятия, все в процессе. Есть приказ, и мы его выполняем.

– Этот приказ обсуждается в вашем батальоне? Вы уже довели до сведения этих людей, что есть такое решение?

– Конечно, мы как командиры обязаны проинформировать личный состав и своих подчиненных командиров.

– Какой была реакция?

– Видите, у нас боевое эффективное подразделение. Мы работаем на определенном направлении, работаем эффективно и успешно. До июня 2023 года у нас была небольшая тактическая группа на севере. Мы занимались контрдиверсионной и диверсионной работой. А с июня 2023 года мы заехали в Серебрянский лес. С тех пор мы были в Тернах, потом в Часовом Яру, в Покровске, на Харьковском направлении. Так что повоевали много, и всегда на самых опасных участках фронта. Мы всегда успешно и эффективно работали.

Поэтому люди не совсем понимают такое решение, ведь это не просто смена подчинения – это фактическое расформирование. Плюс они общаются с другими легионами, с теми, где этот процесс уже почти завершился. Там также неоднозначные отзывы.

– Если ваш батальон переходит под другое подчинение и будет выполнять другие боевые задачи, он все равно остается в таком же составе? Или некоторые могут быть переведены в другие подразделения?

– Не могу сказать, у меня такой информации нет. Пока мы должны стать линейным батальоном в штурмовом полку. Сейчас мы отдельная единица, а потом будем в составе полка. Как оно будет, пока мне трудно сказать.

– По вашему мнению, как бы должна была выглядеть эта ситуация? Конечно, мы понимаем, что, наверное, Генштаб стремится, чтобы эффективность наших войск выросла. Но каким образом можно этого достичь без таких решений, о которых мы говорим?

– Я не могу управлять такими процессами. Но, по моему личному мнению, – и я надеюсь, что это будет услышано, – наше подразделение является слаженным, эффективным, боевым. Я не могу говорить о других легионах.

Наш легион – это система, в которой есть свой рекрутинг, мы сами находим иностранцев, сами их сопровождаем, оформляем, отправляем на базовую военную подготовку и так далее. Мы используем до десяти видов различных беспилотных систем, имеем подразделения огневой поддержки. У нас своя медицинская служба, своя логистика. Все согласно концепции, о которой говорили выше.

По-моему, стоило бы оставить наш батальон в таком же виде в подчинении командующего Сухопутными войсками и в дальнейшем использовать так, как он и использовался эффективно перед тем, согласно новейшей концепции, утвержденной главнокомандующим, выполнять боевые задачи, которые мы выполняли. Эта концепция должна была бы масштабироваться. Кроме того, Интернациональный легион – это бренд, который помогает в принципе привлекать иностранцев в Силы обороны и имеет большой уникальный опыт работы с иностранными добровольцами.