Видео дня
Чтобы сломать ситуацию на фронте, нужны три вещи. Интервью с Симорозом
На сегодняшний день российская оккупационная армия имеет возможность продвигаться на нескольких участках фронта, в частности, к западу от Авдеевки, прежде всего за счет того, что здесь критически не хватает фортификационных сооружений. Отсутствие или недостаточное количество таких фортификаций является главной причиной, по которой враг имеет определенные успехи. Вторая проблема – недостаточная укомплектованность подразделений ВСУ, которая иногда составляет всего 50% от требуемого количества. Третья проблема – непоследовательность западных партнеров Украины, поставляющих боеприпасы к своему вооружению крайне нерегулярно.
Таким образом, сегодня Силам обороны нужно решить эти три проблемы. Если это произойдет, если фронт будет стабилизирован, можно будет говорить о перехвате инициативы у врага и переломе в войне. Пока этого не произойдет, у украинских защитников нет возможности вести не только активную оборону, но и базовую оборону позиций.
Такое мнение в эксклюзивном интервью OBOZ.UA высказал ветеран войны, общественный активист, юрист Олег Симороз.
– В морском параде 28 июля, где присутствовал Путин, не участвовал ни один из вражеских кораблей, о повреждении или уничтожении которых за последний год говорила Украина. Черноморский флот оккупантов представляли лишь два корабля. Является ли это признаком того, что ЧФ РФ пусть не уничтожен, но побежден? Что он уже не имеет тех возможностей, которые должен иметь любой флот любой страны?
– Действительно, можно говорить о значительных успехах в борьбе против Черноморского флота, действительно повреждено или уничтожено очень много кораблей, имеющих большое стратегическое значение для врага в акватории Черного моря. Но я все же не использовал бы такие эпитеты, как "полная победа над Черноморским флотом России".
Для меня победа над Черноморским флотом России будет хотя бы тогда, когда в акватории Черного моря не будет кораблей-ракетоносителей, из которых обстреливают Украину. Сейчас, к сожалению, они там есть, враг их использует. На самом деле эти ракетоносцы сейчас представляют основную проблему. Потому что в отношении флагманских, десантных кораблей у нас очень серьезные успехи, в том числе потопление флагмана Черноморского флота – крейсера "Москва".
У них есть проблема не только с потопленными большими кораблями, они так же активно используют корабли из-за проблем с использованием Крымского моста. Они столкнулись с проблемой, когда он был на ремонте в результате наших успешных атак. Когда они поняли, что не стоит свое стратегическое оружие перевозить через этот мост, начали использовать десантные, грузовые корабли, по которым наносились успешные удары.
Итак, принимая во внимание наши возможности, наше достаточно скромное противокорабельное вооружение и учитывая, какой именно удар нанесен по Черноморскому флоту, здесь мы действительно побеждаем. Ведь свой флот мы не применяем, авиацию здесь, слава богу, не теряем, то есть можно действительно говорить о серьезных успехах.
Я бы назвал эту кампанию одной из самых успешных кампаний ВСУ во время полномасштабного вторжения.
– Вы сказали о ракетоносителях, которые до сих пор, к сожалению, присутствуют в акватории Черного моря. Как решить проблему? Нам помогут ATACMS на 300 км или какое-нибудь другое оружие? Когда можно будет поставить точку в этом вопросе?
– Что касается ATACMS, то на самом деле у них несколько другие задачи. Они не разрабатывались для потопления кораблей. В свою очередь, например, наша ракета "Нептун" разрабатывалась под это, есть и другие западные аналоги. Конечно, здесь нам помогут новые современные БПЛА, но на самом деле в море они не так эффективны, потому что в море их легко заметить. Но еще начиная с крейсера "Москва", в море себя лучше всего зарекомендовали управляемые крылатые ракеты, которые могут маневрировать.
Итак, наиболее перспективна ракетная программа. Ракеты нужно совершенствовать с учетом специфики. Я считаю, что, развивая программу по "Нептуну", мы можем закрывать эти вопросы.
Я думаю, здесь будет очень хороший вариант с самолетами. Я надеюсь, что мы наконец-то скоро увидим F-16 в боевом применении. Этот самолет может нести целое разнообразие ракет, совершенно разных – малой, средней и большой дальности, и противокорабельных, и маневрирующих и т.д. Вот здесь действительно может быть интересно. Если удачно применить F-16, выходить где-то из Одесской области в акваторию Черного моря и там отстреливаться качественными западными управляемыми ракетами – а у них есть модификации ракет, разработанные именно против кораблей, – я думаю, мы сможем значительно ослабить российские ракетоносители.
Но там тоже не все так просто. Потому что у них работают ракетоносители дальнего действия, более тысячи километров. Они не используют ракетоносцы средней либо малой дистанции. Они стараются не подходить к украинской территории, они могут стрелять где-нибудь неподалеку. После уничтожения "Москвы" они стали очень осторожны в близких подходах к украинским территориям.
Итак, здесь своя специфика, но я думаю, что наша авиация, развитие ракетной программы, новые ракеты сделают свое дело. Хотя с теми же Storm Shadow можно действительно что-то делать. В последнее время мы топили российские корабли с помощью беспилотников на воде, которые тоже показали свою эффективность. Но что касается ракетоносителей, то враг очень осторожен.
– Появилась информация о том, что оккупант усилил разведку с помощью дронов без сигналов GPS. Конечно, это война, конечно, все ведут разведку, но как вы думаете, почему она усилена? Может быть, враг строит какие-то новые планы?
– Что касается БПЛА, то здесь действительно причина достаточно банальная. Технологии в этой войне двигаются вперед – и по БПЛА, и по средствам радиоэлектронной борьбы. РЭБ стали применяться гораздо чаще и нашим войском, и врагом.
Ударные, разведывательные дроны меняются. Безусловно, с GPS они уже давно не работают. Сейчас россияне столкнулись с проблемой из-за того, что достаточно активно, на потоке, в войска стали массово поступать средства радиоэлектронной борьбы.
К сожалению, из того, что мне рассказывают друзья, работающие с БПЛА, можно отметить, что враг учится и часто ему удается обходить наши РЭБ, подбирая необходимую частоту. Потому что наши РЭБ выбирают самые популярные частоты врага и глушат их. Противник же учится работать на сверхнизких частотах и постоянно подбирает новые.
Но технологии не стоят на месте. И мы, и враг постоянно придумывают средства, позволяющие обходить РЭБ. РЭБ доставляет проблемы, и достаточно сильно помогает.
– В начале этого года бывший командующий силами США в Европе Бен Ходжес заявлял о том, что 2024 год может стать переломным. Считаете ли вы, что возможен перелом до конца текущего года? Каково главное условие этого?
– Главное условие для ВСУ – это стабилизация нашей обороны. С этим у нас очень большие проблемы. В частности, это Авдеевское направление, где мы не можем укрепиться уже десятки километров. К сожалению, ситуация сложная, не удается стабилизировать этот участок фронта. Есть и другие участки, где не удается стабилизировать ситуацию.
Я считаю, что главная проблема – это фортификационные сооружения. Информация о том, что мы отходим на подготовленные позиции, не соответствует действительности. Мне точно известно от моих побратимов, от тех людей, с которыми я воевал, что, к сожалению, мы отходим стратегически с большими ошибками. Мы не отходим на подготовленные позиции.
Враг научился на своих ошибках на харьковском контрнаступлении, на херсонском контрнаступлении, на провалах в начале широкомасштабного вторжения. Он полностью пересмотрел свою оборонную политику. Он бетонируется, он разворачивает бетонные заводы в непосредственной близости от фронта, он достаточно умело минирует территорию. И действительно, их позиции очень похожи на фортификационные сооружения, есть определенные линии обороны. Мы очень сильно это почувствовали в ходе неудачного контрнаступления 2023 года на юге. А у нас с этим огромная проблема.
Некоторые военные администрации не относятся ответственно к этому вопросу и проваливают выполнение задач. В частности, так было в Харьковской области – ужасная ситуация с фортификационными сооружениями, они не были подготовлены. Поэтому враг пошел в атаку, смог захватить приграничные села и продвинуться. Когда мы начали разбираться, я увидел там подставные, довольно сомнительные компании, извините, алкоголиков и людей, которых лишают родительских прав или судят за воровство в супермаркете.
По моему мнению, это основная проблема.
Вторая проблема – почти все подразделения ВСУ не укомплектованы. У нас есть раненые, есть те, кто не может выполнять боевые задачи, и они не заменяются. Если в подразделении 60-70% личного состава могут выполнять боевые задачи, это считается очень хорошим показателем. Но на самом деле у нас очень часто только половина личного состава может реально выполнять боевые задачи, ходить на наблюдательный пункт.
Еще одна проблема – это проблема с техникой. Безусловно, есть техника, требующая ремонта, необратимые потери техники. Проблема еще и в том, что наши западные партнеры непоследовательны в помощи. Это касается не только бронетехники. Есть очень большая проблема со снарядами.
Потому что невозможно было проводить атакующие действия, а сейчас невозможно адекватно обеспечивать оборону. На самых горячих направлениях сейчас находится самая современная самоходная гаубица немецкой разработки Panzer-2000, но долгие месяцы, и сейчас, для нее нет снарядов. Норма до 10 снарядов расхода в день для одной установки – это ни о чем. Более того, даются снаряды, которые нормально не подходят для этой гаубицы. Это также 155-й калибр, но немного другой. Артиллеристам нужно пристреливаться, 3-4 снаряда идут на то, чтобы произвести корректировку. Дальше остается 3-4 снаряда в день. Это ужас. Так невозможно даже оборону держать.
Следовательно, эти проблемы не позволяют нам переломить ситуацию на фронте. Если мы не изменим подходы к обороне, фортификациям, если мы не изменим ситуацию с артиллерийскими снарядами, нам не удастся переломить ситуацию на фронте даже в обороне. Конечно, мы ждем контрнаступательных действий, но с такими реалиями это невозможно. Только решение этих проблем позволит ставить задачи по перехватыванию инициативы. Сейчас мы в обороне. Нам не удается перейти даже к активной обороне.