Есть два условия для стабилизации фронта, а враг уже определил цели после Покровска. Интервью с Симорозом

Российская оккупационная армия перебрасывает все имеющиеся у нее силы на Покровское направление в попытке замкнуть кольцо, но за счет ослабления позиций на юге и севере страны. Стоило бы ВСУ воспользоваться случаем и ударить на тех участках фронта, где противник ослаблен? Действительно, не раз украинские защитники использовали подобную возможность, но, к сожалению, не в этот раз. Причина простая: нехватка личного состава.

Если и когда враг возьмет под контроль Покровский "карман", какое направление выберет для себя как приоритетное? Скорее всего, направлений будет два: Краматорско-Славянская агломерация и дорога на Павлоград. Очень важно не повторить ситуацию с Авдеевкой, которая была потеряна из-за отсутствия линий обороны. Чтобы стабилизировать фронт, украинской армии нужны надежные рубежи и достаточно людей. Большое значение имеет также принципиальное изменение подхода к применению на фронте украинских защитников.

Такое мнение в эксклюзивном интервью OBOZ.UA высказал ветеран войны, общественный активист, юрист Олег Симороз.

– Враг перебрасывает на Покровское направление силы с юга и с севера нашей страны. Считаете ли вы, что можно воспользоваться этой возможностью и ударить именно там?

– Думаю, это очень маловероятно. Объясню. Здесь очень простая логика. Враг признал ключевую роль пехоты в контроле территории. По поводу уничтожения, действительно, технологии не стоят на месте, дроны любого типа очень большой дальности, более 30-40 километров, активно используются. Но если мы говорим о контроле территории, что, в принципе, является ключевым в этой войне, то это люди, это пехота. В то же время когда мы рапортуем, что мы контролируем определенную территорию, но это исключительно на уровне полетов дронов, где так же летает и враг, то это немножко не то.

Враг именно на основании такого подхода проводил мобилизационные процессы, и достаточно активно. Увеличивал финансовую часть, работал с различными слоями населения. Какой результат? Планы по мобилизации у врага в некоторых регионах даже перевыполнены. По крайней мере, везде есть выполнение плана, чего нет у нас уже не первый год. У нас невыполнение мобилизационного процесса, нехватка пехоты.

Мы сейчас в том состоянии, когда тушим пожары. То, что мы видим на карте, то, что называют "контрнаступлением", к сожалению, является тушением пожаров. Итак, мы в таком состоянии, что не можем стать в активную оборону, ведь для этого нужны люди. Соответственно, враг может нас переигрывать.

Мы можем реагировать на действия врага на определенных направлениях: недавно было на Покровском направлении, в его северной части, где было очень серьезное выступление в районе Доброполья. Но это не стратегический подход.

Понятно, что враг сейчас концентрируется на двух направлениях – больше всего на Покровском и еще на Купянском. Очевидно, что у него немножко ослабляются позиции на других направлениях, в частности на юге. Но юг – это сложный рельеф, связанный с подрывом Каховской ГЭС. Можно было бы планировать операцию, но нет людей.

Сорванная мобилизация, несправедливость в армии, разделение людей на классы по имущественному цензу в ходе мобилизации – и, как следствие, еще большее неприятие народом мобилизационных процессов. Поэтому видим последствия.

Да, время от времени ситуация будет этому способствовать. Враг регулярно делал такие вещи в погоне за какой-то территорией, которая выгодна режиму Путина в рамках рапортования, какие они "наполеоны". Иногда они настолько заигрывались, что оголяли определенные территории. Были времена, когда мы этим могли воспользоваться и пользовались, где-то лучше, где-то хуже. Но сейчас ситуация такова, что нет возможности этим пользоваться. Это действительно проблема, потому что войны так не выигрывают.

– Могли ли вы сказать, что будет дальше, когда и если Покровск будет сдан врагу?

– Два направления: Краматорско-Славянская агломерация и дорога на Павлоград. В комплексе сейчас уже нет неважных регионов. Павлоград – это дорога к нашему оборонно-промышленному комплексу. Там достаточно крупное оборонное предприятие, все об этом знают, и враг туда бьет.

С начала широкомасштабного вторжения ему мало что удается, потому что так построено предприятие. Оно до сих пор имеет возможность работать на нашу оборонку и является важным для наших Сил обороны. Поэтому враг, очевидно, будет делать все, чтобы оно закрылось. Когда будет огневой контроль артиллерией и дронами, к сожалению, те цифры, которые есть сейчас, будут просто невозможными в рамках работы этого оборонного завода.

Действия врага концептуально понятны – это то, что он декларировал в начале полномасштабного вторжения: полный контроль над Донецкой областью. Для этого им надо дальше двигаться, в сторону Славянска и Краматорска.

Они будут это делать как минимум с двух направлений. С Лиманского и с Покровского, и немножко на север. Будут пытаться брать наши войска в кольцо. Именно так они и воюют. Покровск – это просто повторение Авдеевки. Возможно, не с такими высокими темпами.

Итак, дальнейшие шаги врага понятны. Теперь мне хотелось бы понять дальнейшие шаги нашего командования в рамках рубежей обороны.

Очень не хотелось бы повторения Авдеевки. В Авдеевке не было рубежей обороны, поэтому враг вышел на оперативное пространство и мы потеряли очень много территории. Очень не хотелось бы, чтобы было повторение такого в Павлограде. Из того, что я вижу на карте боевых действий, – конечно, я очень осторожен в выводах – ситуация сверхсложная.

– Подытоживая: вы считаете, что для того, чтобы стабилизировать ситуацию, нам нужны, во-первых, люди, во-вторых, эффективные рубежи обороны?

– Так точно. Плюс мы сейчас неправильно используем людей. Недавно ребята из ТРО вышли, полгода были на позиции. Я вам скажу откровенно: использование военнослужащего, пехотинца в течение полугода выводит его из строя. Что мы делаем? Мы обучаем человека, а потом делаем так, чтобы он был больше небоеспособным. То есть просто начали закрывать вопрос человеческого ресурса за счет того, что дольше держат людей на позициях. Но потери от этого больше. Стреляем себе в ногу.

Я понимаю, что война "трехсотит" людей – контузия, ранения и т.д., – но здесь я говорю о тех, кто выходит целым физически, но больше не может выполнять боевые задания. Кто хотя бы раз был на наблюдательном пункте, выполнял задачи в окопах, поймет, о чем я говорю.

Эта война – о людях. Нужно мотивировать людей, создавать такие условия в стране, чтобы люди не отчаивались, а, наоборот, верили в эту страну. Нужна антикоррупционная политика. Когда люди видят, как все выходят под залоги, это не слишком сильно мотивирует идти в армию. Бесспорно, нужно менять условия по отношению ко всем, кто служит: и к резервистам, и ко всем слоям населения.

Максимальное единство страны – это когда все слои населения, несмотря на классовые вопросы, будут задействованы в Силах обороны. Сейчас этого нет. Сейчас чем ты беднее, тем ближе к армии. Это абсурдная ситуация и это ключевая комплексная стратегическая ошибка нашего высшего военно-политического руководства.