Фейгин: дрон на Рублевке – это шок. А если Украина запустит по Москве пятьсот? Интервью

30 мая была осуществлена атака дронов на самый элитный район столицы государства-террориста России Рублевку, которая вызвала настоящий шок в российском обществе. В определенном смысле слова речь идет о "святом" месте, на которое покушаться нельзя, ведь там живет вся "богема" кремлевского режима. Оккупанты вдруг осознали, что "дрон может залететь в любое окно", вопрос лишь в том, готова ли Украина расходовать их на эти цели.

Российский добровольческий легион "Свобода России", воюющий в составе ВСУ, заявил о вербовке тысяч новых членов в свои ряды. Есть ряд объективных причин, почему тысячам новых добровольцев будет проблематично попасть на территорию Украины. Но они могут организоваться внутри самой России, ведь только вооруженное сопротивление режиму может иметь успех. Такое мнение в эксклюзивном интервью OBOZREVATEL высказал российский правозащитник Марк Фейгин.

– В легионе "Свобода России" заявили о том, что начали вербовать людей в свои ряды. В частности, для рейдов не только в приграничные регионы, но и в Москву. По словам добровольца с позывным "Цезарь", легион получил уже тысячи заявок от россиян. Действительно ли это движение может получить широкую поддержку в РФ?

– Исходим ли мы из того, что в 140-миллионной стране есть тысячи или даже десятки тысяч людей, которые не просто против режима Путина и против войны в Украине, но даже готовы воевать? Это я вполне допускаю, охотно в это верю и понимаю, что это более чем возможно.

Но вопрос в том, могут ли они присоединиться к легиону непосредственно или же поддерживать его подпольно, начать действия подпольного или партизанского характера на территории России. Тут есть объективные обстоятельства, которые могут помешать легиону просто пополнять ряды из числа этих желающих.

Потому что, если мы говорим о том, что они присоединятся к легиону, пройдут подготовку, получат оружие в Украине, то здесь есть проблемы объективного характера. Прежде всего, надо как-то оказаться в Украине, а это не так просто. Если кто-то думает, что сейчас можно свободно въехать в Белгородскую область, перейти границу или находиться где-то рядом с границей, где можно было бы сконтактироваться, – это явно не для тысячи людей. Это единичные варианты и то очень проблематичные.

Просто в России нет широкого, массового подпольного движения, где они могли бы коммуницироваться безопасно и для них самих, и для всех остальных. Потому что в стране открытый террор. Поэтому действовать внутри страны, тем более в регионах, отдаленных от границы, где-то в Москве или где-то еще очень проблематично.

Возможно, у легиона есть какая-то прямая коммуникация с этими людьми, они переписываются в каких-то чатах, могут устанавливать с ними контакты и давать задания. Я этого не исключаю. Скорее всего, так оно и есть. Но есть проблема с массовым зачислением в ряды легиона именно в Украине, потому что им надо как-то оказаться в Украине.

Ведь, кроме всего прочего, Украина должна будет еще и фильтровать этот поток. Нужно организовать полиграф, проверки и так далее. Это занимает месяцы. В нынешнем состоянии у Украины нет таких возможностей. Невозможно проверить такое количество людей, обучить их, дать им оружие и возможность присоединиться к легиону. К легиону могут присоединиться десятки, может быть, сотни людей. Но тысячи не переварят украинские спецслужбы.

Но если бы была возможность хоть как-то организовать этих людей внутри России, если бы легион или иные военно-оппозиционные объединения взялись за это, то, наверное, у этого была бы перспектива. Пока она не ясна. Но в том, что желающие есть, у меня нет ни единого сомнения.

– Могут ли путинские олигархи взяться за финансирование этого движения, чтобы избавиться от Путина сравнительно простым способом?

– Наверное, они могли бы за это взяться, но не внутри России в обычном порядке. Эта деятельность связана с риском для них, и они на это не пойдут. Где-то в России передавать деньги… А за границей они, наверное, могли бы финансировать подобную работу.

Но кто бы за нее взялся? Нужен субъект – правительство в изгнании, министр обороны, юстиции, прокуроры и так далее. Нужны те, кто могли бы передавать деньги, кто мог бы это делать. Может ли этим субъектом стать легион? Да, но только отчасти. Все равно должны быть лица из среды олигархата, с которыми необходимо иметь долгосрочные отношения. Ведь деньги не решают всего. Решает их правильное применение. Можно дать миллиард и его украдут. А можно дать сто миллионов, и они пойдут в дело.

Сугубо теоретически такое могло бы быть. Во всяком случае, под давлением санкций, под дамокловым мечом всех этих скромных или сомнительных перспектив для олигархата, для среды, которая недовольна положением вещей, наверное, это допустимо. Но как это делать? Механизма нет.

Должен появиться признанный всеми сторонами субъект, который будет распределять или будет ставить условия, что вы должны заработать себе индульгенцию, поддерживая это движение, и так далее.

– Считаете ли вы, что сегодня карательная машина Кремля уже не в том состоянии, чтобы сдерживать массовые протесты по всей стране? Насколько эффективной она может быть в случае присоединения к легиону "Свобода России" тысяч людей на территории РФ?

– Сдерживать массовый гражданский протест они в состоянии. Они отладили эту машину, она работает эффективно. Чего они не могут делать, с чем не могут эффективно справиться – они не могут воевать с вооруженной оппозицией. И белгородские, и брянские рейды это как раз и показали. Если бы туда пришло не 100-150 человек, а тысяч пять, чем бы это все закончилось? Хороший вопрос. Как минимум решение этой проблемы растянулось бы на недели, а то и на месяцы. И непонятно, как повели бы себя люди в этих регионах. Может быть, они начали бы присоединяться к этому движению. То есть это вопрос численности.

А внутри самой России простые гражданские выступления с плакатами, конечно, такого эффекта не дадут. Потому что с безоружными людьми справиться очень легко. Их можно посадить, над ними можно издеваться, в конце концов, их можно убить. Нужны вооружения. Мы же видим, что за последние 20 с лишним лет мирные протесты вообще ничего не дали. Они закончились войной, террором и превращением страны в концлагерь.

Поэтому в чистый мирный протест, если он не соединен с силовой составляющей, я не очень верю. Есть мнения в оппозиции, что, если на улицы выйдут миллионы, они не решатся стрелять. А я думаю, что они решатся стрелять даже по таким массовым протестам. Но если протестующие будут стрелять в ответ, тогда они точно ни на что не решатся, потому что уже некому будет решаться.

– Сегодня дроны добрались уже до Подмосковья и Москвы. Случай "бавовны" зафиксирован даже в элитном районе столицы России, на Рублевке. Считаете ли вы, что эти события кардинально повлияли на видение россиян, в частности москвичей, своей безопасности?

– Кардинально – это вопрос умозрительный, потому что как это проверить? Провести соцопрос? Но, безусловно, это вызвало шок. Мы судим по мониторингу соцсетей, пабликов, где так или иначе эти настроения выражаются. Кто-то их называет паническими, кто-то говорит просто о чувстве страха, кто-то говорит о неожиданности и неуверенности.

Но что касается Рублевки, то в известном смысле для богемной среды в России это как храм Гроба Господнего, это святое место. На него покушаться нельзя. Они все там живут. Поэтому, безусловно, они в шоке. Оказывается, никто не защищен. Дрон может прилететь в любой дом, в любую квартиру, залететь в любое окно. Рублевка – это такое кошерное место, которое даже отдельно от России.

Говорят, что Москва – это что-то отдельное от всей России. Говорят, Садовое кольцо – это что-то совсем другое, чем Россия. Бульварное кольцо – это что-то еще более отдельное, чем вся Москва, чем вся Россия. Но Рублевка – это отдельно от всего этого, вместе взятого.

А если прилетит сто дронов? А если пятьсот? Это ведь вопрос сугубо промышленный – есть эти дроны в таких количествах у "Укроборонпрома" или нет и готовы ли они их потратить на Рублевку.

Сам по себе эффект был очень ощутимым, даже несмотря на то, что никого не убило и серьезных повреждений не принесло. Это чувство нестабильности, чувство, что война может прийти и на Рублевку, внушает им ужас. Ведь всю свою жизнь они прожили в благополучии.