Генерал Маломуж: военные успехи Путина сомнительны, ВСУ смогут брать врага в окружение. Интервью

Нанесение Украиной ударов по военным объектам на территории страны-агрессора России может иметь серьезные юридические последствия. Кремль может трактовать это как угрозу суверенитету или как вступление Запада в открытое противостояние с РФ и мобилизовать все силы и средства, имеющиеся в наличии, в том числе и ядерные. Для Украины этот шаг неприемлем.

Военные успехи врага на украинском фронте весьма сомнительны. Так, дата взятия Северодонецка переносилась трижды, но полный контроль над украинским городом так и не удалось установить. ВСУ получают масштабную военную помощь союзников, которая позволит перейти в стратегическое наступление на Херсонском и Запорожском направлениях и создать условия для окружения врага.

Такое мнение в эксклюзивном интервью OBOZREVATEL высказал руководитель Службы внешней разведки Украины в 2005–2010 годах, генерал армии Николай Маломуж.

– США предоставят Украине реактивные системы залпового огня. В связи с этим активно обсуждается вопрос: достанут ли они до территории РФ и следует ли Украине применять их по целям на стороне врага? Президент Зеленский уже заявил о том, что Украина не намерена идти таким путем. Но это политическое заявление. А что говорит об этом военная наука и история предыдущих войн? Насколько целесообразно наносить удары по территории врага?

– Прежде всего, нужно готовиться к возможным атакам врага, к его наступательным операциям, в том числе используя данные разведки – и нашей, и союзников. У России есть несколько планов оккупации Украины – через экономику, политический и военный. И нам необходимо быть готовыми к любому из них.

С точки зрения военной науки, мы должны создавать системы обороны, в первую очередь в Луганской и Донецкой областях. Враг поставил перед собой задачу захватить прежде всего всю Луганскую область, Северодонецк, затем Лисичанск, Бахмут, а дальше Донецкую область. Силовикам поставлены конкретные задачи.

Таким образом, мы понимаем, какие объекты сейчас наиболее важны для обороны и защиты, и создаем условия для этой защиты, а также для нанесения контрударов. Самая эффективная система – это концентрация сил и средств в направлении главного удара и подготовка специальных сил, которые могут действовать с флангов и с тылов.

Тут очень важен юридический аспект. Реальная война идет, но Россия квалифицирует ее как специальную операцию. Если наносятся удары по территории РФ, это уже будет трактоваться как реальная война, посягательство на суверенитет России. Соответственно, Россия получает юридические основания для того, чтобы объявить войну Украине.

– Но ведь это тоже политическое решение.

– В данной ситуации – не только. Это повлечет за собой всеобщую мобилизацию и концентрацию сил и средств, включая ядерные, для поражения противника. Большинство средств применяется и сейчас, но в таком случае это будет массово – концентрируется ракетная техника и бронетехника всей страны. И война превращается в более сложную тяжелую войну.

Сейчас де-юре Россия – агрессор, они нападают, а мы защищаем свою страну. Соответственно, мы выше в моральном смысле, а это важнейший фактор, это более 50% успеха в деле освобождения страны. Россияне понимают, что их действия неправомерны, что это нарушение всех принципов ведения войны.

Но если Украина наносит удар по России, начинает работать иная концепция – что якобы возникает угроза со стороны Запада. Они же считают Украину орудием Запада. Это приведет к концентрации всех ресурсов.

С моей точки зрения, нанести удары по коммуникациям, складам, колоннам на территории России было бы весьма выгодно, но это повод для большой войны.

Именно поэтому США очень осторожны в вопросах поставки вооружений Украине. Они предоставляют только те средства, которые не будут поражать объекты на территории РФ, поскольку понимают, что в противном случае у России появится повод развернуть глобальную конфронтацию, в том числе ядерную. Это предусмотрено военными концепциями и США, и России.

Джонсон также заявил о том, что Великобритания готова поставлять Украине вооружение, которое не достанет до территории России.

Это даже не политический вопрос. Это реальный конкретный вопрос возможного сценария дальнейших военных действий, и политических последствий, и реальных жертв.

– Логика здесь вполне понятна. Вопрос по поводу последних событий. Мы видим, как враг пытается полностью взять под контроль Северодонецк. Если город будет взят, что дальше? Какие направления важны для врага? Каков ваш прогноз по Херсонской области, где идет контрнаступление?

– Я считаю, что мы должны были более эффективно подготовиться к действиям врага на Северодонецком направлении, в Донецкой области. Была развединформация о том, что цель Путина – захватить Северодонецк, а затем Донецкую область и выйти на административные границы двух областей.

Почему так? Потому что было большое рассредоточение сил. Херсонская, Харьковская, Запорожская, Донецкая, Луганская области, нужно было держать силы в районе Одессы и даже в Беларуси. Поэтому враг перешел к новой тактике – сконцентрировать основные силы на луганском и донецком направлениях, перейти реку Северский Донец, захватить Лисичанск, Бахмут, перейти к Донецку. Следующий этап – это, конечно, юг, пробивание коридора.

Но успехи врага сомнительны. Он постоянно переносит сроки. Изначально была поставлена задача взять Северодонецк к 9 мая, затем 25 мая, затем 1 июня. Но и сегодня, 9 июня, город не под контролем России. И это несмотря на концентрацию всех сил и средств – ракетных, бронетанковых, а тем более живой силы. Кроме того, враг несет огромные потери.

Больших резервов у России нет. Мобилизация, которая прошла в разных регионах РФ, и в "ДНР", "ЛНР", и в Крыму, дала около 40 тысяч. Для такого большого театра военных действий это очень мало, тем более, что в большинстве своем это немотивированные и необученные бойцы.

Наши войска сейчас действуют очень правильно. Помимо того, что мы защищаемся в Северодонецке, параллельно нам следовало бы более эффективно подготовиться на других направлениях и вести уже не тактическое наступление, а стратегическое на Херсон, Запорожье и выбивать их оттуда, чтобы пробить коридоры к морю и создать условия для окружения. Тогда им будет уже не до Северодонецка.

Используя новейшую технику, которая поступает в эти дни и недели в Украину, мы сможем наносить удары не только для поражения оборонительных средств, например, в зонах обороны – Запорожской, Херсонской, – но и просто чтобы обходить их. Тогда не нужно будет штурмовать ни Херсон, ни Мелитополь, ни другие города, поскольку, оказавшись в окружении, враг будет бежать.

В данной ситуации нам нужно действовать очень гибко и многопланово, чтобы и на других участках наносить мощные удары и ослаблять позиции врага, в том числе в Луганской и Донецкой областях.

– Как вы оцениваете опасность большого наступления с севера? Мы видим действия российских войск и Беларуси на том направлении.

– Я думаю, Лукашенко понимает, что ситуация очень сложная и невыигрышная для России. Он пытается маневрировать, предоставляя РФ свои базы и аэродромы. Это также тактика оттягивания сил и средств Украины на это направление.

Но у нас есть оперативная информация о том, что беларуские военные в массе своей не хотят воевать в Украине. Есть ряд подразделений в Беларуси, несколько бригад, которые очень четко ориентированы на российские спецслужбы. Они могут действовать тактически, но перспектив у них не будет.

Если мы говорим о системном наступлении всей Беларуси, то это маловероятно, поскольку Лукашенко боится последствий для себя – юридических и политических. Есть также опасность массовых выступлений и беларуских военных, и граждан против самого Лукашенко. Этот режим может пасть.

Тем не менее, он демонстрирует приверженность Путину и оттягивает украинские войска, которые не могут быть использованы на донецком, луганском или южном направлении.