Генерал Романенко: Путин не контролирует часть ядерного потенциала, захватить его – не проблема. Интервью

Глава украинской военной разведки Кирилл Буданов заявил, что во время неудавшегося мятежа в России Евгения Пригожина его ЧВК "Вагнер" вплотную подошла к ядерным арсеналам в Воронежской области. Единственным препятствием для "вагнеровцев" была лишь закрытая дверь. Речь идет о тактическом ядерном вооружении, которое действительно охраняется достаточно условно. Де-факто захватить подобный арсенал можно без особого труда.

Чтобы запустить ракету с ядерной боеголовкой, не нужно непосредственного участия Москвы. Власть кремлевского диктатора Владимира Путина дала трещины, в том числе в системе управления ядерными средствами. Контроль Кремля над стратегическим ядерным вооружением лучше, но все же Западу нельзя поддаваться на ядерный шантаж. Ему следует учиться смелости у украинцев. Такие заявления в эксклюзивном интервью OBOZREVATEL сделал экс-заместитель начальника Генерального штаба Вооруженных сил Украины генерал-лейтенант Игорь Романенко.

– Начальник ГУР Кирилл Буданов сообщил, что во время попытки госпереворота в России ЧВК "Вагнер" Пригожина вплотную подошла к арсеналу ядерного оружия. При этом барьером между "вагнеровцами" и ядерным оружием были только закрытые двери арсенала. Считаете ли вы, что это иллюстрация того, что ядерные запасы России сегодня практически не защищены? Мы знаем, что Запад боится развала РФ, поскольку тогда ядерный потенциал может оказаться неизвестно в чьих руках. Но, похоже, уже сегодня есть повод для беспокойства?

– Я не стал бы говорить, что ядерные запасы России полностью неконтролируемы. Необходимо руководствоваться объективными оценками. Но я человек, который был на различных должностях в вооруженных силах еще во времена Советского Союза, когда Украина располагала ядерным оружием, и который командовал полком, где были ракеты с ядерными боеголовками. Поэтому я знаю порядок их хранения, эксплуатации и всего остального.

Поэтому я могу сказать, что может быть низкий уровень контроля по отдельным позициям. Скорее всего, так оно и есть. Это пример показывает, что если речь пойдет о каких-то серьезных обстоятельствах, охрана таких объектов – это достаточно условно.

В тех же частях у нас были солдаты срочной службы, которые охраняли эти объекты. Был отдельный пост, но он все равно входил в общую систему караульной службы. У россиян сегодня практически та же схема. Поэтому добраться до ядерного оружия, которое охраняют солдаты, в том числе срочники, не составляет большой проблемы.

Если бы у Пригожина была задача добраться до ядерных арсеналов, он мог бы это сделать однозначно. Но риск был слишком большим, он не решился дойти до Москвы, не говоря уже о том, чтобы попробовать "играться" с ядерным оружием.

Да, предпосылки к такого рода обстоятельствам есть. Наши союзники реагируют. Очевидно, что власть Путина дала серьезные трещины в системе управления, которое он осуществлял более 20 лет. Это касается в том числе и сохранности ядерных боеголовок.

– Вы могли бы уточнить – что именно находится в таком ядерном арсенале? Ранее мы неоднократно слышали о том, что якобы существует сложная система реального применения ядерного оружия, есть некая цепочка из нескольких человек, каждый из которых должен дать определенную команду…

– Нет, здесь речь идет о тактическом ядерном оружии. Такие истории рассказывают, чтобы убедить в том, что якобы все управляется только из Москвы, иначе и быть не может. Дескать, кто-то нажимает кнопку… Какая кнопка?! Это сооружение из блоков, в которых находятся ракеты с ядерными боеголовками.

Таких частей вокруг Киева было достаточно много. Причем не только в зенитно-ракетных войсках, но и в противовоздушной обороне, в артиллерии и других. Обслуживали ядерные боеголовки к различным типам вооружений отдельные подвижные ремонтно-технические базы – ПРТБА.

Специалисты получали определенные команды для применения. Не было никакой кнопки. У меня как командира полка и как командира бригады в документах было записано: если я получаю такую-то письменную команду, состоящую из букв и цифр, я выдаю на пусковые установки из этих хранилищ ракеты с ядерными боеголовками.

Был и второй подобный сигнал, который давал разрешение на применение этого вооружения по воздушным целям. А могли приходить сразу оба сигнала, то есть выдать и применять. Получив эти сигналы, я передавал коды в подразделения, у которых были зенитно-ракетные комплексы вокруг Киева.

У меня на командном пункте бригады не было ни обычных ракет, ни ракет с ядерными боеголовками. Это было в дивизионах. Они получали команду, расшифровывали и выполняли ее. У нас были учения, и мы отрабатывали этот алгоритм не реже чем раз в месяц. Мы также отрабатывали групповой налет – уничтожение нескольких воздушных целей, носителей ядерных бомб, ракет с ядерными боеголовками, стратегических бомбардировщиков, которые несли много вооружения, высокоскоростных целей и так далее. По таким целям я мог применять ракеты с ядерными боеголовками.

В ПРТБА были офицеры, которые приезжали, проводили обслуживание и регламентные работы на этом вооружении.

Снаряды с ядерными боеголовками тоже находятся в хранилищах. Для их применения также должен прийти определенный сигнал – письменный, по телефону или как-то еще.

У Украины забрали все тактическое ядерное вооружение в 1992 году, а стратегическое – в 1994-м, по Будапештскому меморандуму. Почему сначала забрали тактическое? Потому что якобы оно не так централизованно управлялось. Но все это были сказки – о том, что якобы все управляется только из Москвы и никак иначе.

Мы были эксплуатантами этого вооружения. В Украине были наши офицеры, которые обслуживали ядерные боеголовки. Конечно, они могли бы успешно выполнять задачи и сейчас.

– То, о чем вы говорили, – это ядерное оружие тактического уровня. А как обстоят дела с оружием стратегического уровня в сегодняшней России?

– Стратегическое ядерное оружие находится в шахтах. Туда действительно мог проводиться сигнал. Чтобы привести приказ в исполнение, были два старших офицера. Они вставляли ключи, должны были их проворачивать одновременно, и тогда все это могло полететь.

В Советском Союзе была разработана даже ядерная бомба в ранце для спецопераций. Человек мог зайти куда-то с ранцем, установить бомбу и уйти. Затем ее могли взорвать.

Что касается сегодняшней России, то нельзя сказать, что стратегическое ядерное вооружение там очень плохо контролируется. Все равно есть обслуживание, все равно в это вкладываются средства. Не надо из россиян делать болванов.

Но лидерам западных стран надо учиться быть смелыми. Пускай учатся у наших лидеров, у нашего народа. Россияне – наглецы. Путин, как и большинство россиян, воспринимает "обеспокоенность" в ответ на свои провокации как слабость. Это как хищник, почувствовавший кровь. Значит, противника надо добивать, повышать уровень своего воздействия. Это касается как простой винтовки в руках россиян, так и ядерного оружия. Принцип остается тот же.

Запад, и в первую очередь США, не выработал в себе соответствующего отношения в борьбе с руководством России. Не надо бояться собственной тени, и российской тени не надо бояться. Надо действовать решительно.

Из 40 лет своей службы я учился и служил с россиянами 20 лет. Я очень хорошо знаю, кто они. Силу проявишь и реализуешь – будет результат. Дашь хоть малейшую слабину – завалят твои средства вооружения, завалят тебя, оккупируют страну и сделают рабами.