Генерал Романенко: в Херсоне идут двоякие процессы, но город будет освобожден. Интервью

Страна-террорист Россия проводит в оккупированном Херсоне "информационно-психологическую спецоперацию". Враг делает масштабную рокировку: перебрасывает на левый берег Днепра командные пункты и наиболее боеспособные части, а группировку на правом берегу насыщает неопытными "мобиками", "пушечным мясом".

Демонстрируя якобы готовящееся отступление, оккупанты пытаются заманить Силы обороны Украины в ловушку, чтобы обескровить их и выиграть время. Тем не менее Херсон может быть освобожден до конца текущего года. Об этом в эксклюзивном интервью OBOZREVATEL рассказал экс-заместитель начальника Генерального штаба Вооруженных сил Украины генерал-лейтенант Игорь Романенко.

– По информации Генштаба ВСУ, потери так называемых мобиков очень велики – до 500 человек в сутки. Одновременно, по сообщению InformNapalm, новобранцев ставят в первую линию обороны, а вторая и третья часто играют роль заградотрядов. Можно ли сделать вывод о том, что задача, которую Путин ставил перед собой в процессе мобилизации в России, не будет выполнена?

– Это две разные оценки. Первая – каким образом этих мобилизованных используют, вторая – каковы потери. Это действительно так. Они слабо подготовлены, но их ставят в первую линию обороны или даже штурма, например, если взять Донецкую операционную зону. Соответственно, потери среди них больше.

Опытные военные – ЧВК, воздушно-десантные войска, морская пехота на Херсонском направлении – находятся в следующих эшелонах. Они понимают, что если первый эшелон разбежится, то надо будет эту работу делать им. Поэтому они следят и в каком-то смысле выполняют роль заградительных отрядов.

Но так или иначе, это сотни тысяч людей, которые десятками тысяч начали поступать на передовую. Если даже уничтожать их как военнослужащих противника, то для Вооруженных Сил Украины задача усложняется.

Для начала задачей мобилизации, по идее Путина, было остановить наше продвижение в Луганской области – Кременная, Сватово – и на Херсонском направлении, а также помочь войскам, которые заняты ведением боевых действий, штурмами и попытками наступления в районе Соледара, Бахмута, Авдеевки.

Если поставлять туда даже слабо подготовленных людей, среди которых будут большие потери в связи с тем, что их достаточно много, то нам этот вопрос надо решать. Россия использует стратегию так называемого вала.

Если у них есть много средств огневого поражения, например артиллерии, они концентрируют их на каком-то направлении и обеспечивают этот вал. В России достаточно людей. Путин понимал, что могут быть социальные потрясения, но определил для себя, что другой возможности нет, и пошел на эти шаги, чтобы хоть как-то закрыть дыры.

А дальше работает принцип: тот, кто выживет, будет так или иначе учиться спасать свою жизнь, то есть воевать и выполнять свои задачи. А это значит, что возникает большее сопротивление для ВСУ. Это также надо понимать и шапкозакидательством не заниматься.

– Вопрос по поводу парка боевых самолетов противника. По информации Валерия Залужного, за восемь месяцев войны Россия потеряла 278 самолетов – это в два раза больше, чем Советский Союз потерял за 10 лет войны в Афганистане, – 119. Одновременно министерство обороны Великобритании пришло к выводу, что такие колоссальные потери приведут к очень серьезным проблемам с восстановлением этого парка самолетов. Можем ли мы рассчитывать, что угроза с неба для Украины станет меньшей?

– Снижение интенсивности нанесения ударов авиацией по объектам по всей территории Украины мы видим уже сейчас. Если раньше, особенно в первые месяцы, российские оккупационные войска наносили удары своей авиацией по всей территории, то сейчас в основном это сосредоточено на линии соприкосновения. То есть это уже сказывается.

Такое сравнение с потерями Советского Союза важное и нужное: оно демонстрирует, насколько серьезными являются потери России. Однако надо представлять, что Советский Союз боролся с партизанскими формированиями талибов, которые соответствующим образом средствами ПВО были вооружены. Это в значительной степени отличается от тех средств, которые имеют Силы обороны Украины.

В начале войны в Афганистане США задумывались о том, давать ли талибам Stinger, но затем это вооружение внесло серьезный вклад в войну. Сейчас Украина получает и немецкую IRIS-T, и американо-норвежские NASAMS, и американские Hawk. Поэтому ситуация отличается.

– Вопрос по Херсону. По информации Генштаба, по состоянию на утро 7 ноября путинские террористы начали переодеваться в гражданскую одежду и занимать дома мирных жителей в Херсоне, готовясь к обороне. Одновременно стало известно, что в Херсоне пропал свет. Оккупанты обвиняют в этом украинскую сторону, хотя местные очевидцы говорят о намеренном подрыве объектов энергоснабжения города. Как вы думаете, с чем связаны такие действия врага?

– Они подорвали линии электропередачи в Бериславском районе, а через них шло снабжение, в том числе и Херсона. Поэтому город в значительной степени обесточен.

Для чего переодеваются? Как они считают, так их будет труднее выявлять нашей разведке, а значит, и наносить по ним удары.

В Херсоне происходят двоякие процессы. С одной стороны, они (россияне. – Ред.) выводят на левый берег Днепра свои командные пункты и артиллерию, заводят туда свои так называемые элитные и более подготовленные подразделения. Но на правом берегу увеличивают количество мобилизованных, более слабо подготовленных, о которых мы говорили.

Они проводят так называемую ИПСО – информационно-психологическую спецоперацию. Демонстрируют, что, дескать, мы будем сдавать позиции, берите нас чуть ли не голыми руками. Это делается для того, чтобы ВСУ начали проводить активные боевые действия и понесли большие потери. На самом деле противник держит там определенную группировку, которая должна обескровить Силы обороны Украины и дать возможность выиграть время. Это две задачи врага.

– То есть перспектива освобождения Херсона пока неблизкая?

– Близкая, неблизкая – это все относительно. Я думаю, это перспектива этого года.