Коваленко: война с Россией не закончится в этом году, но у нас будут хорошие шансы освободить Донбасс и Крым

"Злой Одессит" – небезызвестный персонаж с 2014-го года, блогер и военный эксперт. Позже анонимность развеялась, и мы узнали, что автор канала – Александр Коваленко, эксперт группы "Информационное сопротивление". Коваленко – не только популярный блогер, но и автор многих неожиданных, но реалистичных прогнозов. Именно поэтому в рамках проекта "Орестократия" шеф-редактор OBOZREVATEL Орест Сохар поговорил с Коваленко об ожидаемом т. н. широкомасштабном наступлении россиян, возможностях врага и ожидаемой победе.

– Важнейшая тема последней недели – ожидаемое широкомасштабное наступление россиян. Оно уже началось? Или мы видим только рефлексы, а будет что-то большее и более ощутимое?

– Мне очень нравится название "широкомасштабное наступление". Что имеется в виду? Речь идет об использовании всех родов войск во время наступательных действий по широкому фронту, то есть это действительно какие-то большие боевые действия, которые будет совершать страна-агрессор. Но я не могу сказать, что сейчас происходит действительно такое наступление – большое, эпическое. Почему? Потому что у России на сегодняшний день уже нет того ресурса, который был по состоянию на 24 февраля 2022 года. Кроме того, у России нет возможности совершать наступательные действия по широкому фронту.

Мы можем рассмотреть каждый отдельный плацдарм. Например, Запорожская область – это фронт почти на 100 км. Вопрос: может ли сегодня эта группировка российских оккупационных войск, расположенная в Запорожской области, обеспечить наступление на протяжении фронта в 100 км? Нет! Потому что нужно обеспечить каждый участок фронта необходимым количеством подразделений, чтобы они совершали эти наступательные действия, чтобы была поддержка артиллерии, пропорциональное обеспечение боекомплектом, материально-техническое обеспечение, авиацию также нужно для этого использовать в большом количестве.

– Создается впечатление, что россияне изучили нашу тактику так называемых кинжальных ударов, ударов на конкретных локальных направлениях фронта. Так это или нет?

– Частично они научились нашей тактике, но у них общая система проведения военных операций тянется еще со времен Советского Союза, а это массовость, количественное преимущество, применение массовой артиллерии во время наступательных действий. Но сейчас они эту тактику уже не могут использовать. Потому что нет массовости, есть только пехота в большом количестве. Танками не обеспечена, артиллерия не выдает необходимое количество обстрелов в сутки. Следовательно, они сосредоточиваются на каких-то локациях, на отдельных направлениях. Если мы говорим о Запорожской области, есть угроза для Гуляйполя и Орехова, то есть узкого направления. Если мы говорим о Донецке, это Бахмут, Авдеевка, а Угледар "50 на 50", потому что под Угледаром у них уже потери, несовместимые с боеспособностью подразделений. В Луганской области это направление Сватово. Купянск, не исключаем также Двуречную, это уже непосредственно в Харьковской области. А также Кременная и Лиман – 100% они будут пытаться там продвигаться, потому что для них это идея фикс.

– Люди читают сводки разведки или того же ISW и в последнее время говорят: должно быть наступление. Это наступление началось или нет?

– То, что мы сейчас наблюдаем, – это, условно говоря, первый этап подготовки к нему. Это может быть даже разведка. Именно такую разведку мы можем наблюдать возле Кременной, Сватовский сектор, Двуречная. Там небольшие группы, без поддержки артиллерии и даже без огневой поддержки ББМ, совершают штурмовые действия. Только ради выявления наших позиций, ресурсов и т. д. Итак, это первый этап, который может растянуться еще на неделю, а, пожалуй, даже на полторы.

24 февраля – это дата, на которую активизация вот этих наступательных действий может достичь своего апогея. Она будет посвящена не только годовщине вторжения в Украину, но и еще некоторым моментам. К примеру, будет выступление Путина, а еще до 24 февраля Россия сможет накопить ракет для нанесения удара по Украине. Следовательно, они могут это скомбинировать, чтобы придать какое-то большое значение этим наступательным действиям. Если им удастся как-то повысить эффективность этого ракетного удара, и если они смогут на время повредить нашу энергетическую инфраструктуру и погрузить Украину во временный блекаут, как было осенью (на несколько часов или сутки), они попытаются этим заполнить информационный вакуум. Итак: удар, наступление, выступление Путина, морально-психологическое давление на население, манипуляции по поводу того, что Вооруженные силы Украины оставляют позиции. Могут скомбинировать таким образом.

– Сегодня уже идет определенное наступление на определенных участках. Насколько больше и активнее оно может быть 24 февраля?

– Есть ресурс оккупантов возле Кременной, достаточно серьезный ресурс – примерно до 9 тыс. личного состава, накопления техники, они пытаются довести численность до штатной комплектации. Такая же ситуация возле Сватово. То есть на этом участке могут действительно совершаться наступательные действия. Насколько успешно – все зависит от того, как будут подготовлены наши линии обороны конкретно в том секторе.

Если берем Донецкую область, то это, безусловно, Бахмут. Они будут пытаться увеличивать давление. Авдеевка – там также могут приступить к более активным боевым действиям, хотя Авдеевка для них – фактически недостижимая цель, мы это уже понимаем. Угледар – они исчерпали там свой ресурс, но могут получать новые подразделения для восстановления боеспособности утраченных, они могут получать ресурс непосредственно на передовую без вывода из зоны боевых действий. То есть без какой-либо ротации и т. д.

Запорожская область – Гуляйполе и Орехов – это два направления, где они могут действительно повысить активизацию своих действий, но там, безусловно, у них будут серьезные проблемы. Больше внимания будет сосредоточено на Донецкой и Луганской областях.

– Речь идет об атаках живой силой без ощутимой серьезной поддержки броней и артиллерией?

– Да, потому что с артиллерией вообще большая проблема.

– Можете в цифрах рассказать? Какие сейчас показатели?

– В марте-апреле 2022 года было 70-80 тыс. выстрелов в сутки, а в начале декабря у них уже в среднем было примерно 20 тыс. выстрелов в сутки. Сейчас средина февраля, и этот показатель уже примерно 15 тыс. в сутки. То есть он уменьшается. Они действительно могут накопить какой-то ресурс именно для наступления, чтобы увеличить до 25-30 тыс. выстрелов в сутки.

У нас средний показатель – 5-6 тыс. выстрелов, и он остается таким еще с 2022 года. Но разница вот в чем: у нас эти 5-6 тыс. выстрелов – это также выстрелы высокоточного дальнобойного оружия. Нам не нужно производить по 50-60 выстрелов, чтобы уничтожить один танк.

– Что нам делать с сообщением влиятельного американского издания Foreign Policy, опубликовавшего на днях свою статистику, что у россиян техническое обеспечение едва ли не лучше, чем было до начала масштабного вторжения – 1800 танков, чуть ли не 4000 бронемашин, 2700 систем артиллерии, 300 вертолетов, самолетов до черта? Откуда это и почему цифры так расходятся с вашими данными?

– Потому что не соответствуют действительности. Я не знаю, откуда FP это взяли. Они ссылаются на какого-то представителя Украины, который анонимно предоставил им эту информацию, но я даже не знаю, кто бы это мог быть. В открытых источниках достаточно информации о потерях российских оккупантов. Мы можем ее сравнивать. Есть такой ресурс, как Oryx, постоянно документирующий и формирующий базу данных потерь российских оккупантов на основе документально подтвержденной уничтоженной техники – то есть фото, видео. Уже подтверждено уничтожение более 1700 российских танков.

– Генштаб тем временем дает цифру 3255.

– Oryx – это документально подтвержденная документация. Генштаб – это не только документально подтвержденная информация. Речь идет также об уничтоженной технике, но она находится в зоне боевых действий на территориях, контролируемых врагом, и подтвердить уничтожение невозможно. Когда освобождали Харьковскую область и правобережную Херсонщину, мы видели большое количество ржавевшей техники, которая была уже давно уничтожена, но мы не имели о ней документальной информации. Oryx тогда пополнялся в режиме нон-стоп.

Другой момент касается разведывательной информации, непосредственно спутниковых данных. Сейчас в Курской, Ростовской, Белгородской областях, на территории временно оккупированного Крыма увеличиваются кладбища военной техники. Не всегда возможно выяснить, что именно за техника, и Oryx не может использовать этот спутниковый снимок. То есть данные Генерального штаба ВСУ мы можем верифицировать с вероятностью плюс-минус 10-15%.

Из этого делаем выводы: в России к началу полномасштабного вторжения в Украину было 3300 боеспособных танков, а уже с марта-апреля в зоне боевых действий начали появляться танки без динамической защиты, в мае – Т-62 и даже ПТ-76. Это говорит о том, что уже весной прошлого года они приступили к процессу расконсервации.

– То есть теоретически они могут за год тысячу танков расконсервировать, но это будут танки Т-62 и старше?

– Нет, это могут быть Т-72, Т-80, Т-90. Т-90С – это вообще экспортная модификация, но она появляется в зоне боевых действий. Почему? Потому что не успевают расконсервировать и отправлять боеспособные танки в зону боевых действий. Фактически сейчас Россия в таком положении, что может компенсировать потери своих танков, но не увеличивать их количественно. То есть 1800 – это нонсенс.

– При отсутствии тяжелой техники как орки собираются наступать?

– Это очень интересный вопрос. Исключительно пехотной составляющей.

– Так же, как "вагнеровцы"? Когда выходит одна группа, гибнет, и на ее место приходит другая группа?

– Приблизительно так, но здесь самое интересное то, что потери россиян сейчас происходят не только из-за того, что у них снижена профессиональная и качественная составляющая в личном составе, но и из-за дефицита техники. Это еще раз подтверждает, что у них катастрофа с технической составляющей. К примеру, в марте 2022 года они потеряли чуть более 3900 личного состава, и при этом – почти 900 единиц бронемашин. По состоянию на январь 2023 года потери превышают 21,7 тыс. личного состава оккупантов. При этом потери бронемашин – менее 300 единиц. Вот она, разница: когда не хватает техники, возрастают и потери среди личного состава.

– То есть техника ценна, а люди ничего не стоят?

– Да, они в дальнейшем будут делать ставку именно на пехотную составляющую. В чем я более чем уверен: России нужно будет начинать новую мобилизацию. Если они намерены формировать ударную группировку, им необходимо в месяц до 100 тыс. мобилизовать.

Я уверен, что в феврале мы увидим новый рекорд потерь: более 24 тыс. уничтоженных российских оккупантов. Другой вопрос: а сколько раненых?

Думаю, убитых, раненых, пленных – примерно до 50 тыс., это среднестатистический показатель в месяц. Следовательно, хотя бы это количество нужно компенсировать.

– У них была мобилизация в 300 тыс. человек, 150 тыс. они отправили на фронт, еще 150 тыс. собираются сейчас перебросить на укрепление своих подразделений. Это значит, что они скоро закончатся?

– Скажем так, к концу февраля – началу марта у них уже возникнет проблема человеческого ресурса. Именно в этот период возможно объявление какой-то мобилизации нового типа.

– У них много частных военных компаний. Сколько их и какова их функция?

– В каждой силовой структуре РФ есть свои частные военные компании. Наиболее известная, имеющая пиар-поддержку, – это, конечно, "Вагнер". Это непосредственно ЧВК, управляемая ФСБ, и все операции, которые они проводили за границей, – это своего рода конкуренция с минобороны РФ. Именно у МО долгое время была монополия на любые силовые гибридные операции за границей, и оно их реализовало. Началась конкуренция с 2000-х, когда Путин стал президентом. Постепенно рос авторитет ФСБ во властных кругах, они получили карт-бланш на создание ЧВК, отдельный бюджет, все возможности.

У министерства обороны есть свои частные военные компании, например, "Патриот", конкурировавшая с "Вагнером". В каждой силовой структуре, кроме доминирующей частной военной компании, обязательно есть какие-то филиалы, есть какие-то круги заинтересованные, которые организуют свои частные военные компании.

– Какой смысл их умножать?

– Это конкуренция не только между силовыми структурами, такими как ФСБ, ГРУ, но и внутренняя: у ФСБ есть свои конкурирующие филиалы, у ГРУ они есть. Наружная разведка РФ также имеет свои миссии.

Внутри страны это противостояние проявляется на информационной площадке, они постоянно сливают информацию.

– Большинство международных расследований строится на сливе информации одной российской спецслужбы на другую…

– Да, это правда. Кроме того, есть еще силовая конфронтация. Орхан Джемаль и его группа журналистов были убиты в Центральноафриканской республике, когда расследовали действия ЧВК "Вагнер", но самое интересное то, что Орхан Джемаль и его группа были очень приближены именно к министерству обороны РФ. Кроме того, мясорубка возле Дейр-эз-Зора в Сирии, когда ЧВК "Вагнер" отправили исключительно со стрелковым оружием на город, тогда контролируемый вооруженными силами США. И когда США запросили командование российского контингента: "Это колонна с вашими едет?", им в ответ пришло: "Нет, это не наши". Что сделали американцы? Расстреляли эту колонну, 200 "вагнеровцев" отправились к Кобзону. Таким образом минобороны их подставило.

– Как вы видите завершение войны, как вы видите нашу победу во времени?

– Я не вижу завершения войны в 2023 году. Я все же думаю, что она будет продолжаться еще в 2024 году, но в 2024-м будет уже действительно завершающая фаза: это освобождение временно оккупированного полуострова Крым, а также Луганщины и Донетчины. Это самый сложный этап, но он будет иметь все шансы на успех и будет завершен именно в 2024 году.

– Объясните?

– Потому что на тот период Россия будет настолько истощена технически и ресурсно, что не сможет держать оборону на этих участках, даже если мы говорим о настолько сложном для освобождения участке, как временно оккупированный полуостров Крым. Что касается технологических компонентов: по состоянию на конец войны Вооруженные силы Украины будут совсем другими, чем по состоянию на 23 февраля 2022 года.

Это будет совсем другой формат, совсем другой уровень, совсем другой опыт.

– Вы говорите, что уже через два месяца россияне ощутят критический дефицит живой силы. Под Угледаром за несколько дней уничтожены 103 единицы российской техники, более 30 танков. Как россияне могут продержаться год?

– Потенциал компенсации потерь в технике у них пока есть. Потенциал производства снарядов у них еще есть. В среднем, это 1,5 млн выстрелов в год. Репрессивные форматы мобилизации они также могут использовать, если будут в критическом состоянии.

Поэтому я говорю о "долгих" сроках, поскольку нам не следует освобождать территории ценой больших потерь в живой силе. Когда ставишь вопрос потерь во главе любой операции, эта операция может растянуться на более длительный срок.