Кремль планирует мятеж в Киеве и делает ставку на захват столицы: интервью с Мельником

Атаки страны-оккупанта России на Киев активизировались. Это связано не только с попыткой создать жителям столицы проблемы в зимнее время. Враг и сегодня, как и в начале широкомасштабного вторжения, не отказался от цели захвата украинской столицы и рассматривает два варианта. Первый – это мятеж, следствием которого, по задумке Кремля, должна стать насильственная смена власти в Украине и установление марионеточного режима. Второй – сугубо военный путь оккупации Киева. Вместе с тем на данный момент опасность реализации обоих вариантов минимальна.

Однако существует еще одна угроза. Западная военная помощь может сократиться. При наихудшем сценарии это сокращение будет критическим. Хорошая новость в том, что это вряд ли может произойти в ближайшее время. Такое мнение в эксклюзивном интервью OBOZ.UA высказал содиректор программ внешней политики, координатор международных проектов Центра Разумкова, военный эксперт Алексей Мельник.

– Могли бы вы прокомментировать слова президента Зеленского, которые он сказал во время совместной пресс-конференции с президентом Байденом: "Мы сильны на земле и на море, но мы также хотим выиграть битву в небе, сокрушить преимущество россиян в воздухе. Кто контролирует небо, тот контролирует и продолжительность войны. И мы укрепим эти наши позиции в 2024 году"? Как вы считаете, о чем именно могла идти речь? Могли ли главы государств договориться о поставках каких-либо особых вооружений или о дополнительных партиях истребителей F-16 либо дальнобойных ракет ATACMS?

– По-моему, здесь совершенно понятно, о чем шла речь. Если не о завоевании преимущества в воздухе, то по крайней мере о частичном доминировании. А то, какими инструментами это достигается, то здесь могут быть разные варианты. Судя по этой цитате президента, речь идет об укреплении воздушных возможностей.

– Мы видим, что враг активизировался в плане атак на Киев. В частности, очередная атака была в ночь на 13 декабря. Россия могла использовать ракеты "Искандер-М" и С-400. Считаете ли вы, что усиление Украины в небе – это также усиление нашей ПВО? И как ее можно было бы усилить?

– Несколько десятков лет назад в Украине были Военно-воздушные силы и Силы противовоздушной обороны. Сегодня это один род войск – Воздушные силы. Конечно, наземные средства ПВО – один из компонентов, один из инструментов, которым можно лишить противника господства или доминирования в воздухе. Следовательно, все должно быть в комплексе.

Кроме того, сюда следует добавить и возможности Сухопутных войск, ведь там тоже есть то, что называется фронтовой противовоздушной обороной. Не следует также забывать и о дронах большой дальности, БПЛА. Всё это вместе может применяться для достижения цели.

Причем если, например, компенсировать разницу в мощностях пилотируемой авиации в короткие сроки довольно проблематично, то должна проводиться интенсивная работа над тем, чтобы компенсировать это за счет других инструментов. Из того, что мы знаем о F-16, возможно, других перспективных воздушных пилотируемых платформах, то есть четкое понимание даже у неспециалистов о том, что речь идет, во-первых, о достаточно небольшом количестве, во-вторых, это довольно длительный процесс .

– Возвращаясь к столице. Мы видим, что, к счастью, атаки врага успешно отражаются. Но допускаете ли вы чисто теоретически, что Кремль не отказался от идеи захвата Киева?

– Конечно, это тоже очевидный факт, поскольку тот смысл, который вкладывает российское руководство в понятие "денацификация", – это смена власти насильственным путем и установление марионеточного режима в Украине. В марте 2022 года этот план провалился. Пока в России надеются на то, что удастся подстрекнуть какие-то внутренние объективные или субъективные протестные настроения и тем самым организовать мятеж.

Я не разделяю того определения, о котором сказал президент относительно Майдана-3, хотя, возможно, это какое-то кодовое название. Это не Майдан, не народный протест, а именно попытка мятежа. Но поскольку возможности российских спецслужб, даже если очень мощные, все равно не безграничны, то ставка по-прежнему будет делаться на военные инструменты, то есть на физическую оккупацию Киева. На сегодняшний день такая угроза минимальна, но риски очень высоки.

– Институт изучения войны со ссылкой на обнародованную информацию разведки США высказал предположение, что российская оккупационная армия ведет наступление на востоке нашей страны в сложных погодных условиях из-за того, что ее цель не столько взятие той же Авдеевки, сколько ослабление поддержки Украины со стороны Запада. Таким образом они хотят продемонстрировать нашим западным партнерам, что война якобы зашла в тупик, а значит, пришло время для переговоров. Считаете ли вы, что такая версия имеет право на существование? Если да, могут ли наступательные действия врага этой зимой еще больше усилиться?

– Конечно, и такая версия имеет право на существование. Более того, обычно преследуется несколько целей – как военных, так и политических. Здесь, на мой взгляд, больше политических целей, в частности для внутренней политики, поскольку сейчас Россия вступает в президентскую избирательную кампанию. Как бы парадоксально это ни звучало, но все равно Путину нужна легитимизация, ему нужны эти выборы, несмотря на известные трюки с подсчетами, мертвыми душами и тому подобное.

Также есть и внешнеполитическая цель. Я согласен, что не прекращаются попытки влиять на общественное мнение на Западе, на западных политиков по разным каналам. Если послушать последние заявления Орбана или нового премьера Словакии, то они как раз повторяют путинские нарративы о провале украинского наступления, бесперспективности поддержки Украины и т. д. То есть мы видим, что эта российская тактика в известной степени работает.

Но не следует также забывать о том, что прежде всего Путину нужно демонстрировать какие-то военные преимущества, ведь эти вопросы ставятся внутри самой России. Там не столько ставится под сомнение целесообразность этой "операции", но и даже те, кто поддерживают "решения нашего президента", задаются вопросом, сколько это будет продолжаться.

Кроме того, если идти вниз по ступенькам субординации, то командиры на местах уровня генералов также понимают, чего хочет от них Путин. От этого зависит их карьера. Поэтому они всячески пытаются рапортовать о хороших новостях.

– Но можем ли мы рассчитывать на то, что западная помощь не дойдет до критически низкого уровня, когда мы просто не сможем обороняться?

– Прежде всего мы должны исходить из предположения, что такой сценарий не следует полностью исключать. Есть много вызовов, много угроз для сохранения этой международной поддержки. Кроме каких-то прогнозируемых политических процессов, происходящих изменений социальных настроений, мы буквально недавно убедились в том, что есть еще и стратегические шоки.

Это не "черные лебеди", которых нельзя предусмотреть – я имею в виду конфликт в Израиле, – но это то, что на время может радикально изменить ситуацию. Я далек от мнения, что поддержка ослабнет до какого-то критически низкого уровня в ближайшей перспективе.

Но поскольку есть неопределенность по поводу того, сколько эта война будет продолжаться, нам нужно постоянно иметь в виду, что в среднесрочной перспективе ситуация может меняться не в нашу пользу. Время не обязательно играет в пользу Украины, хотя нельзя однозначно утверждать, что время играет в пользу России.