Кремль "варит лягушку на медленном огне", поэтому в Украине может появиться новая горячая точка. Интервью с Мельником

Страна-агрессор Россия активизировалась в своих провокациях против европейских стран, однако по-прежнему пытается держаться ниже порога войны, когда невозможно четко определить, являются ли агрессивные действия достаточно серьезными для военных действий в ответ. Кремль фактически применяет тактику "варки лягушки на медленном огне", каждый раз сдвигает "красные линии", шаг за шагом размывает границу между миром и войной, оставляя пространство для сомнений, компромиссов и умиротворения. Это часто оказывается более опасным, чем открытое военное вторжение, ведь раскалывает союзников и провоцирует внутренние дискуссии, вместо того чтобы объединять против агрессора.

Но все попытки избегать конфронтации ради сохранения стабильности в краткосрочной перспективе лишь оттягивают неизбежные потери. Такие "отсроченные жертвы" в итоге могут оказаться значительно более масштабными, чем те, которые возможны при решительном ответе в начале агрессии.

Если на выборах в Молдове победят пророссийские силы, угроза дестабилизации в стране станет вполне реальной. Это обернется серьезной проблемой и для Украины, новой горячей точкой вблизи границы, ведь в таком случае возможны провокации со стороны приднестровского анклава. Но тогда нашей стране будет необходимо действовать гораздо более решительным образом, чем это было в период 2014-2022 годов.

Такое мнение в эксклюзивном интервью OBOZ.UA высказал содиректор программ внешней политики, координатор международных проектов Центра Разумкова, военный эксперт Алексей Мельник.

– Президент Майя Санду заявила, что если Москве удастся взять Молдову под контроль в результате парламентских выборов, которые состоятся в это воскресенье, 28 сентября, страна может стать инфильтрационной площадкой для вторжения российских войск в Одесскую область, а Приднестровский регион ждет дестабилизация. Как вы оцениваете такие перспективы? Действительно ли это реальная угроза?

– Угроза реальная. И возможности вмешательства России в выборы, как мы знаем, даже в странах с более устоявшимися демократическими традициями на сегодняшний день колоссальны.

Развитие новейших технологий с использованием особенно TikTok, телеграм-каналов – это возможность или угроза? На этот вопрос пока нет четкого ответа. Как одновременно совместить свободы, которыми наслаждаются демократические и не очень демократические общества, и вместе с тем как обеспечить прозрачность выборов в честном политическом соревновании? Это тот вызов, на который не имеют ответа даже устоявшиеся демократии. Одним из примеров этого является соседняя с Молдовой Румыния. Те, кто следил за предыдущими выборами, знают, что там происходило из-за использования именно TikTok.

Поэтому угроза действительно реальная, тем более если за этим стоит не просто оппозиционная политическая сила, а мощная российская государственная машина с колоссальными финансовыми ресурсами, это уже экзистенциальная угроза. Плюс, если проводить параллели с другими европейскими странами, это фактор очень существенной зарубежной диаспоры, и это одно из уязвимых мест Молдовы.

К тому же добавить проблему Гагаузии и в целом настроения в стране. Если это не пророссийские настроения значительной части населения, то протестные настроения, ведь ради объективности надо сказать, что правительству Майи Санду не удалось решить ключевые экономические проблемы, на которых играют пророссийские силы. Не правительство Санду является причиной тех проблем, но то, что оно не смогло достичь прорывных результатов, очевидно, будет использоваться для привлечения к себе протестного электората.

Далее, если говорить о сценариях, чем это может обернуться для Украины, то получить еще одну горячую точку на границе с Украиной – я имею в виду, если эти выборы не будут признаны большинством населения, если начнутся внутренние протесты, дестабилизация, – то это точно не то, что сейчас нам нужно. Ведь в таком случае еще одну границу нужно усиливать, чтобы предупредить возможные провокации в случае прихода к власти пророссийских сил, которые, очевидно, будут, чтобы объединяться с приднестровским анклавом.

В то же время следует учитывать географическое положение Молдовы. Эта страна окружена со всех сторон и фактически не имеет выхода к морю, кроме выхода к Черному морю (через речку Дунай. – Ред.), который также не является чем-то таким, что невозможно контролировать со стороны Украины или Румынии. Что касается воздушного пространства, то в случае, если рассматривать худший сценарий очередной "специальной военной операции", в целом возможности локализовать российское прямое вмешательство довольно реальны как в Украине, так и в Румынии. В любом случае на это нужна политическая воля, потому что это будет рассматриваться как внешнее вмешательство.

Но если мы сравниваем ситуацию, которая могла бы быть в период 2014-2022 годов, то в этом случае, я думаю, Украина могла бы действовать значительно решительнее, если возникнет такая необходимость. Относительно Румынии пока трудно сказать, потому что на фоне того, как реагируют на российские провокации в самой стране, большой уверенности в том, что они будут действовать более решительно, по крайней мере пока, оснований нет.

– Вы знаете об отставке Дмитрия Козака, он был одним из тех, кто в Кремле олицетворял гибридные методы войны. Но дело не только в нем. Фактически в окружении Путина доминируют представители "партии войны". Аналитик "Информационного сопротивления" Александр Коваленко считает, что это свидетельствует о намерении страны-агрессора перейти от гибридных сценариев к сценариям вторжения. Как вы относитесь к такому предположению?

– Конечно, такая точка зрения имеет право на существование. Но на мой взгляд, если оценивать плюсы или минусы, я бы сказал, что это скорее хорошая новость для Украины, что Козака отстранили от дел. По крайней мере, если посмотреть его биографию. Мы не должны преуменьшать сильные стороны противника. Козак был одним из противников, к которому нужно относиться, как бы это ни парадоксально звучало, с определенным уважением. Потому что у него были принципы, у него было видение. И Козак был, на мой взгляд, более опасным, чем эти "ястребы", которые в окружении Путина взяли вверх.

Объясняю почему. Потому что Козак был автором "плана мирного урегулирования" в Молдове, автором Минских договоренностей. Если сравнить эти два документа, то там чувствуется одна и та же рука.

Анализируя этот молдавский "план мирного урегулирования", который так и назывался – "план Козака", – или Минские договоренности, – становится понятным, что это очень мощный план, как достичь целей невоенным методом. В чем самая большая опасность этого? В том, что это четко ложится в ту стратегию, которая довольно успешна в противодействии этой войне России против Запада.

Все, что делается Россией, делается ниже порога войны. И это, по сути, постоянное передвижение "красных линий", когда Россия действует способом, который позволяет рефлексивное управление. То есть они навязывают свою волю противнику. Это "варение лягушки на медленном огне". Они постоянно оставляют определенное пространство для того, чтобы противник сомневался, это уже состояние войны или еще не состояние войны, можно ли еще идти на умиротворение, на определенные компромиссы и тому подобное.

Иногда это значительно опаснее, чем прямое военное вмешательство. Потому что в случае прямого вмешательства все голоса за то, чтобы умиротворить агрессора, искать с ним компромисс, идти на уступки, моментально должны быть заглушены.

Поэтому если таких людей, как Козак, отстранили от принятия решения, то, возможно, это и на пользу. Тогда есть вероятность, что Запад поймет, что период, когда еще можно было говорить о каких-то других вариантах взаимодействия с Россией, сдерживания, а не силового противостояния, уже завершается.

Как бы это цинично ни звучало, но Козак постоянно отстаивал позицию, что можно достичь тех же результатов, но без открытого нападения. В чем здесь опасность? В том, что есть сторонники того, что якобы жертв можно было избежать – идет ли речь о том, что происходило в Крыму в 2014 году, или о периоде между первым и вторым вторжением. Нет, на самом деле это просто отсроченные жертвы.

Тогда все адвокаты договоренностей с Москвой, начиная с Крыма, настаивали на том, чтобы не стрелять, потому что это приведет к жертвам. Но на самом деле сейчас мы получаем свидетельства, что это были лишь отсроченные жертвы. История не знает условного наклонения.

Если бы был вооруженный ответ, четкий силовой ответ в начале этой длинной истории в Крыму, то да, возможно, там были бы жертвы, но они не были бы настолько многочисленными в общем итоге, если мы говорим о сегодняшнем дне. А дальше, если переходить на сегодняшний день, то относительно последней истории с дронами (атака около 20 российских дронов на Польшу. – Ред.) уже ни у кого, кроме Кремля, нет сомнений в том, что это не была случайность.

Это была целенаправленная акция, но при этом дроны были запущены без взрывчатки. Следовательно, это продолжение того, что ниже порога войны. Это дает повод для внутренних дискуссий, которые ведут не столько к единению, объединению Альянса, если мы говорим о НАТО, сколько к внутреннему расколу. Россия это чрезвычайно четко отработала, и, к сожалению, это продолжает работать.