Миротворцы в Украине: война не оставила нам выбора. Интервью с Алексеем Мельником
Виртуальный мемориал погибших борцов за украинскую независимость: почтите Героев минутой вашего внимания!

На сегодняшний день стало ясно, что украинская армия не может выполнить задачу полного освобождения временно оккупированных территорий. К сожалению, даже задача стабилизации фронта выглядит очень сложной. Западные партнеры Украины понимают это и поэтому все чаще озвучивают другие, менее амбициозные варианты разрешения конфликта. Один из них – введение в Украину миротворческого контингента. Однако эту инициативу априори будет трудно реализовать на практике, ведь страна-агрессор Россия должна дать свое согласие. Это возможно, если ей действительно нужны миротворцы в Украине или если Кремль будет вынужден пойти на этот шаг.
Избранный президент США Дональд Трамп, похоже, откорректировал свои представления о завершении войны в Украине и наверняка готов был бы поддержать идею с миротворцами. Но идея вряд ли будет реализована по тем же причинам. Однако Украина де-факто оказалась в ситуации, когда необходимо завершать войну в условиях, когда хороших вариантов нет.
Такое мнение в эксклюзивном интервью OBOZ.UA выразил содиректор программ внешней политики, координатор международных проектов Центра Разумкова, военный эксперт Алексей Мельник.
– Как вы относитесь к идее введения в Украину миротворческого контингента? Это в большей степени плюс или минус для нашей страны?
– Прежде чем давать ответ, плюс это или минус, важно разобраться в терминологии. Если мы говорим о миротворцах, то этому предшествует определенный мирный процесс. Это переговоры, это достижение соглашения и его реализация. Ключевым требованием является согласие двух воюющих сторон на развертывание миротворческой миссии. Если мы говорим о мандате ООН, то, как известно, в Совете безопасности РФ имеет право вето. Следовательно, для того чтобы Россия согласилась, это точно должно быть выгодно России или случится что-то такое, что заставит Россию пойти на этот шаг, когда дальнейшее продолжение войны будет для Путина очевидно невыгодным. На сегодняшний день это просто невероятная ситуация.
Соответственно, нужно согласие России на то, что там могут быть миротворцы. А это означает очередной этап торгов, поэтому априори миротворцы должны быть нейтральной стороной. Кто может быть нейтрален с точки зрения России? Если мы говорим о контингентах западных стран, то это очень маловероятно. Можно пофантазировать, что в качестве такого миротворца, особенно учитывая ориентировочную численность задействованного контингента, может быть Китай или Бразилия.
Когда я об этом рассказываю, это занимает некоторое время, а имплементация такого решения может растянуться на месяцы. И в течение этих месяцев будут продолжаться боевые действия или же будет ничем не обеспечен режим перемирия.
Другая форма операции – это принуждение к миру. Такие примеры – успешные и не очень успешные – в истории миротворческой деятельности были. Это когда коалиция стран, желательно получив мандат ООН или без такого мандата, как это также было, прибегает к прямому военному вмешательству и принуждает либо одну, либо обе стороны к прекращению огня. При этом успех сделки не гарантируется.
Если речь идет о российско-украинском конфликте, можно заранее сказать, что на подобные действия никто не пойдет, потому что одной из сторон, а тем более агрессором, является ядерное государство, это чревато большим конфликтом со значительными жертвами среди личного состава этой потенциальной коалиции, т.е. провал на 99,9 процента.
– Остается еще один неизвестный фактор – позиция по этому вопросу Дональда Трампа. Можно ли предположить, что сам Трамп предложит этот вариант с миротворцами? Мы понимаем, что он имеет рычаги влияния на Путина, не правда ли?
– На сегодняшний день его позиция не так уж неизвестна, как выглядела несколько недель назад. Практически каждый день звучат какие-то заявления либо от самого Трампа, либо от его ближайшего окружения, людей, которые будут назначены на ключевые должности, вносящие более-менее ясность в ситуацию. То есть уже не нужно никому, в том числе президенту Трампу, доказывать, что в течение 24 часов войну закончить нельзя. Уже есть заявления о более реалистичных, но все равно очень амбициозных целях добиться успеха в течение ста дней после инаугурации. Есть также определенные пункты возможного концепта урегулирования конфликта.
Если говорить о миротворцах, то похоже, что Трамп готов взять на себя подготовку почвы для этого. Но европейцы должны взять на себя миссию по созданию миротворческого контингента, обеспечить его развертывание и деятельность.
И первый, и второй пункт выглядят довольно хорошо, это хорошая идея, но проблематичная с точки зрения ее реализации. Почему? Я объяснял сначала.
– Если сугубо теоретически предположить, что все препятствия преодолены, все стороны согласны, миротворческий контингент начинает действовать в Украине, как это скажется на судьбе этой войны?
– А какие есть другие варианты? Сейчас часто звучат призывы к реализму, к реалистичности. На мой взгляд, первая наглядная иллюстрация нереалистичности максималистских целей, которые ставили перед собой украинские власти и украинское общество, появилась летом 2023-го в окрестностях населенного пункта Работино. Когда стало совершенно ясно, что стратегия, которой до этого следовала Украина, оказалась недееспособной. Тогда минные поля, так называемые линии Суровикина, показали, что военным путем освободить украинские земли практически невозможно.
Поэтому хорошо, что президент Зеленский в конце ноября – начале декабря прошлого года признал, что Украина на данный момент не имеет сил, чтобы военным путем освободить оккупированные территории.
– Если сегодня Силы обороны не имеют возможности даже стабилизировать линию фронта, то можно ли говорить о какой-то перспективе успешного контрнаступления?
– Именно так ситуация выглядит сейчас.
Отвечая на ваш вопрос, этот вариант сегодня кажется почти всем очевидным. Второй вариант – бесконечное продолжение войны на истощение и пребывание в патовой ситуации, которая сейчас сложилась на линии фронта. Это далеко не самый лучший выход, но из двух плохих вариантов нужно выбирать все-таки не самый плохой.