Через полтора-два года мы можем вывести из строя весь парк основных самолетов РФ: что для этого нужно. Интервью с полковником Свитаном

В рамках западной военной помощи Украина уже успела получить десятки образцов авиатехники. В основном речь шла о самолетах и вертолетах советского образца, которые компенсировали потери украинского автопарка. Однако, чтобы достичь превосходства в небе, этого недостаточно. Недостаточно даже большинства современных самолетов, например шведских истребителей Gripen или французских Mirage. В отличие от них, F-16 являются многоцелевыми платформами и оптимальным вариантом в условиях войны в Украине.

Но и только F-16 недостаточно, чтобы переломить ситуацию. Нужны еще две составляющие: радары дальнего радиолокационного обнаружения и зенитно-ракетные комплексы, например Patriot.

Такое мнение в эксклюзивном интервью OBOZ.UA высказал лётчик-инструктор, полковник ВСУ в запасе, военный эксперт Роман Свитан.

– Когда мы говорим об авиационном компоненте западной помощи, мы часто подразумеваем исключительно истребители F-16. Однако Украина получила уже множество образцов самолетов и вертолетов. Это и МиГ-29 от Польши и Словакии, Су-25 от Болгарии, Ан-32 от Хорватии, Ми-8 от США. При каком условии возможна установка как минимум паритета в небе?

– Дело в том, что мы получали старую советскую технику, которая уже была в эксплуатации. То есть это просто увеличение самолетного парка, но большей частью восстановление потерь. Поэтому наш самолетный и вертолетный парк за счет этих поставок, в принципе, остался на том же уровне, что и в 2022 году.

Видео дня

Но дело не только в паритете. Нам нужен не паритет, а преимущество в воздухе.

Преимущество возможно только при подключении целой системы авиационного доминирования в воздухе, включающей даже самолеты F-16. Это система, состоящая из трех компонентов, и все три должны быть задействованы, иначе системы как таковой не будет.

Первый – это самолеты-радары. Нам передали два таких самолета шведы. Есть возможность получения таких самолетов от Польши. Недавно поляки перекупили два самолета у Саудовской Аравии. Почему они могут попасть к нам? Потому что, в принципе, Польше эти самолеты не очень нужны, ведь они пользуются более мощными самолетами ДРО – дальнего радиолокационного обнаружения, так называемыми летающими радарами.

Вторая составляющая – самолеты-истребители, перехватчики, бомбардировщики и штурмовики. Четыре в одном – это F-16 – многофункциональная машина, которая может выполнять все эти четыре действия.

Третья обязательная компонента – наземная. Это зенитно-ракетные комплексы типа Patriot или SAMP/T.

Такая триада преобладания в воздухе позволит выполнять не только воздушные, но и наземные операции. Для этого и нужна воздушная компонента – чтобы можно было с воздуха бомбить наземные российские части.

У нас должна быть хотя бы одна бригада F-16 – 40-50 самолетов, у нее должно быть как минимум два самолета-локатора – те же самолеты, которые нам передали, и желательно два ЗРК Patriot или SAMP/T. Эта триада – это воздушный кулак, который можно применять на каком-то локальном участке фронта, например на Херсонском направлении, Запорожском, Восточном, Харьковском. Его нельзя растягивать по фронту. Он дает локальное преимущество на отдельном участке.

Чтобы иметь преимущество на всех участках, нам нужно пять таких бригад. А это уже 200 самолетов. Это пока только наше желание, но именно так можно добиться преимущества сил.

Почему нам нужны именно F-16? Потому что они как раз встраиваются в эту систему. Остальные самолеты полностью в нее не встроятся – те же Gripen или Mirage. Они могут выполнять какие-то свои задачи, но все четыре задания могут выполнять только F-16, потому что это многофункциональная платформа, именно для этого предназначенная.

После завоевания преимущества в воздухе на локальном участке на этот участок уже выйдут бомбардировщики и штурмовики, в том числе наши старые советские. Почему? Потому что их будут прикрывать F-16, локаторы и ЗРК. Тогда они могут работать непосредственно над полем боя, над противником свободно падающими авиабомбами и управляемыми реактивными снарядами и уничтожать его позиции. Но для этого сначала нужно зачистить небо.

Шаг за шагом к такому состоянию мы приходим. Сначала на одном локальном участке, потом на втором, затем на третьем, в зависимости от количества авиационной техники, которое нам будет передаваться. Ширина применения авиации напрямую зависит от этого, плюс от авиационного оборудования к этим самолетам.

– Когда мы говорим о достижении преимущества в небе, необходимо учитывать и то, как новыми образцами авиации пополняется авиапарк страны-агрессора. Каковы возможности России в обновлении и пополнении своего парка самолетов и вертолетов? Вы вспомнили о летающих радарах. Это ведь те же А-50, которые успешно уничтожают наши Силы обороны…

– Да, один поврежден и два уничтожены.

– Можем ли мы добиться преимущества просто за счет того, что наш авиапарк будет расти благодаря помощи союзников, а авиапарк противника будет оставаться на прежнем уровне или сокращаться за счет уничтожения образцов?

– В этом состоит задача. Конечно, мы не можем полностью уничтожить их парк, потому что что-то они все-таки производят – истребители, те же Су-30, Су-34, Су-35. В общей сложности около 15 в год. Если мы будем их уничтожать в хорошем темпе, то может возникнуть ситуация, когда у россиян уже не будет готовых самолетов для выполнения боевых задач и они будут ждать пополнения с заводов. Но ведь мы можем влиять и на заводы...

Поэтому здесь необходим комплексный подход. Если темпы уничтожения российской авиации будут такими, как в прошлом году, то по большому счету за полтора-два года мы можем вывести из строя практически весь парк основных самолетов России. Это, во-первых, позволит работать на нашем театре военных действий. Во-вторых, военное руководство России скроет остальные самолеты. Они просто не будут выводить их для атак.

Таким образом, такая возможность есть, но она зависит от количества переданных нам самолетов.

– И вопрос об уничтожении вражеской авиатехники непосредственно на его территории. Наши дроны уже могут добираться до "Энгельса", до отдаленных военных аэродромов пока не долетают. Но считаете ли вы, что нужно развивать и это направление?

– Да, это один из механизмов, как уничтожать воздушные аппараты противника. Самый оптимальный вариант – это уничтожение на земле, потому что на стоянках, на аэродромах самолеты становятся практически беззащитными. Их легко уничтожить, если есть возможность подойти к ним. Это могут быть ракеты, беспилотники, диверсионно-разведывательные группы, выполняющие боевое задание прямо на месте.

Кстати, все три типа мы используем. Отлично для уничтожения российских воздушных средств работают кассетные боеприпасы, потому что в основном нужно бить по площади. Также хорошо работают ракеты и беспилотники, но в достаточном количестве. Один-два БПЛА вопрос не решат, нужна волна беспилотников – так, как это было сделано во время атаки на аэродром в Морозовске (Ростовская область РФ. – Ред.). Семьдесят беспилотников нанесли определенное поражение.

Конечно, часть БПЛА сбивается, но часть проходит и выполняет боевое задание. Мы видели, как входившие на аэродромы ДРГ уничтожали воздушный парк противника. Даже применение FPV-дронов, работающих на короткой дистанции, также является одним из действенных механизмов. Все эти средства хороши, их нужно только масштабировать. И этим занимается Главное управление разведки, Служба внешней разведки, Силы спецопераций и другие подразделения.