Видео дня
"Мне удавалось брать россиян в плен, больше всего – 5 человек за раз". Боец спецподразделения ГУР МО "Артан" с позывным "Дракон" рассказал об упорных боях
Он прошел ожесточенные бои под Бахмутом, в Часовом Яре и под Купянском. Скрывает свое лицо, потому что работал в глубоком тылу врага. О специфике ведения боевых действий на минусе, о том, как россияне меняют тактику ведения боевых действий и какой должна быть победа Украины, военнослужащий спецподразделения ГУР МО Украины "Артан" с позывным "Дракон" рассказал в эксклюзивном интервью каналу OBOZ.UA.
О том, как пошел на службу
Как только началось полномасштабное вторжение вооруженных сил России, сразу же отправился в военкомат. Меня взяли, и я попал в 80-ю десантно-штурмовую бригаду, из которой уже дальше прошел свой боевой путь в Херсонской, Николаевской, Донецкой и Харьковской областях. Здесь еще важно, что до этого я служил в армии.
Когда россияне заходили колоннами в Николаевскую область, мы принимали бой в Вознесенске. Мы подготовили оборону города силами батальона, заняли огневые позиции, заминировали мосты и были готовы встречать врага. Как только буквально на подступах к городу колонна начала заходить в город, сразу завязалось достаточно жесткое сражение. Оно продолжалось довольно долго, и россияне тогда понесли очень большие потери: у них несколько десятков единиц техники тогда сгорело. Часть нам удалось "затрофеить".
Позже в Донецкой области мы держали оборону в селе Берестовое. Там была очень напряженная ситуация. Мы тогда не давали россиянам занять трассу, ведущую в Северодонецк. Постоянное сражение длилось около 10 дней. Личного состава у нас было около одной роты, но ребята героически удерживали позиции.
О вражеской тактике
Противник очень часто использует запретное оружие: например, химическое. Он применяет газы, которые забрасывает нашей пехоте в блиндажи и подвалы. В частности, использует для этого дроны, тем самым выкуривая нашу пехоту, вынужденную покидать свои позиции.
В общем они меняют подходы. Если в Бахмуте использовалась тактика мясных штурмов – они забрасывали нас большим количеством людей и за счет этого продвигались в городской застройке, – то на этот раз они тоже изменили свою тактику. Сейчас они начали больше пользоваться тактикой малых групп, когда, например, одна-две бронированные машины стараются прорваться через нашу оборону, проехать наши минные заграждения и фортификации, заехать в город и спешить пехоту. После этого уже малыми группами закрепляться и пытаться удерживать там позиции.
Если сравнивать бои за Бахмут и Часов Яр, то под Бахмутом было немного легче. Не было такого количества FPV-дронов. Также у них сейчас увеличивается количество разведывательных дронов, что затрудняет передвижение и логистику. Надо понимать, что они тоже, как и мы, учатся.
О подготовке и братстве в подразделении "Артан"
На самом деле для того, чтобы вступить в подразделение, не нужно каких-то уникальных навыков, а необходимо желание и мотивация защищать свою землю. Все проходят обучение, всех тренируют. У нас есть свой инструкторский состав, который полностью за два месяца готовит бойцов по стандартам нашего подразделения. Готовит как психологически, так и физически. Молодые бойцы, которые еще не были в горячих точках, втягиваются в задачи постепенно. Скажем, их сразу не бросают в бой, а понемногу дают набраться опыта.
Есть ли какие-нибудь сверхсложные физические задачи или упражнения? У нас таких тестов нет. Но каждый день мы тренируемся, потому что здоровье крайне важно. И чем больше ты натренирован, тем больше у тебя будет шансов в критический момент сберечь свою жизнь.
Поддержка побратимов очень важна. Мы в подразделении – одна большая семья. Мы всегда стараемся друг другу помочь как на поле боя, так и на ротациях. Всегда поддерживаем контакт, общаемся.
Я спокойно могу подойти к командиру высказать ему свое мнение. Он меня выслушает и, возможно, учтет какие-то мои замечания. Нет такого, чтобы не помогли, если кто-то из ребят попал в какую-то беду.
Операции в тылу врага
Я участвовал в трех операциях. Они несколько сложнее обычных. Проводится комплексное планирование на уровне не только нашего подразделения, но и департаментов. Мы все готовимся: изучаем местность, маршруты нашего движения, анализируем любые ситуации, которые могут произойти, прорабатываем каждое наше движение, разрабатываем запасной план.
В частности, у нас была довольно сложная операция – очень заминированная территория, по которой нужно было передвигаться с помощью наших инженеров. Там удалось сделать тропу в ширину, наверное, 50 сантиметров, а длиной она была около 2,5 км и проходила через лес. Как только ты где-нибудь с нее сходишь, ты там подрываешься и теряешь ногу.
Мы нашей группой около 20 человек отправились по этой тропе. Это было довольно непросто: постоянно случались прилеты артиллерии и ты не можешь спрятаться. Но нам удалось успешно пройти: через два часа мы по ней добрались до нужного населенного пункта и закрепились.
Мы пробыли там около полутора-двух суток, дождались противника и устроили засаду. И вот подъехала машина противника, вообще не представлявшего, что мы уже находимся возле него. Мы сделали из этой машины решето: там никто не выжил. Кроме собаки. Как она выжила, не знаю. Это был ее день, ведь вокруг все было простреляно, все было в дырках.
И хотя в основном мы работаем ночью, на последней операции нам приходилось идти пешком днем около 4 км, местами по открытой местности. Там были российские разведывательные дроны. И наконец навстречу к нам прилетел FPV-дрон. Нам пришлось спрятаться в зарослях, и хотя он хотел нас поразить, но благо зацепился за ветки и упал. Далее мы буквально прошли еще метров 500 – и снова FPV-дрон. Мы снова спрятались в лесок, и он опять зацепился и каким-то чудом снова не взорвался: не сработала боевая часть. Мы смогли пройти минное поле и наконец выполнить нашу задачу, после чего успешно выйти всей группой.
Страшно ли работать в тылу? Иногда страх помогает тебе выжить. Но именно в тылу у врага не так уж страшно. Просто появляется больше проблем. В частности, в случае каких-либо ранений эвакуацию личного состава проводить значительно сложнее. Но для меня главный проблемный момент – погодные условия. Труднее всего работать, например, когда на улице жара летом или зимой, когда лютый мороз, или весной, когда идешь по колено в грязи.
Как россияне сдавались в плен?
В Часовом Яре сложилась следующая ситуация: по количеству враг преобладал, их было около 10 человек. Они смогли занять подвал дома. В то время как наших бойцов-разведчиков было шестеро. Но после разговора с ними в течение нескольких минут вражеские бойцы решили сдаться в плен. Один из них, правда, застрелился, но другие сдались в плен и тем самым сохранили свою жизнь. Дело в том, что они услышали, кто здесь стоит, и решили не испытывать свою судьбу.
Мне удавалось лично брать в плен россиян. Больше всего – пять человек за раз. Когда они сдаются, сразу просят их не убивать. Хотя особой жажды их убивать уже нет. Чаще всего на момент сдачи в плен они выбрасывают оружие. И у всех у них, как всегда, одна история о том, что их принудительно забрали.
О ранении
Тогда я совершенно не ожидал, что что-нибудь произойдет. Мы просто сидели, разговаривали, я сидел на бруствере окопа. А дальше секунда – и я уже лежу в окопе, изо рта идет кровь. Смотрю на свою правую руку и не могу ею шевельнуть.
К счастью, рядом были ребята, которые очень быстро помогли мне, провели эвакуацию, а наши медики оказали помощь.
А вообще ситуаций, когда можешь погибнуть, бывает много. Буквально на одном выходе, на одной боевой задаче может быть несколько раз, когда происходит вражеский прилет и снаряд падает в нескольких метрах от тебя. И тебя чудом не задевает, потому что ты успел упасть или спрятаться за стену либо просто успел пригнуться.
О мужчинах за границей
Что раздражает, так это поведение людей, нашего общества. Мне кажется, что оно не всегда понимает, на какие жертвы идут солдаты и командиры. Те, у кого есть знакомые, которые находятся на войне, понимают ситуацию. Себя в чем-то сдерживают, ограничивают. Они понимают, что не нужно выкладывать какие-то свои посиделки из ночных клубов в Instagram или какие-либо другие социальные сети.
Понятно, что все мужчины воевать не могут. Нужно как-то снабжать тыл, и это тоже очень большая работа.
Что касается тех мужчин, которые выехали за границу во время полномасштабного вторжения, я думаю, это их личный выбор. У меня очень много знакомых товарищей, которые вернулись из Польши, Германии – и уже погибли. Они с первых дней участвовали в защите нашей страны, и за это им большое уважение.
Что же касается тех мужчин, которые незаконно пересекли границу, то, возможно, они когда-нибудь вернутся. Какое к ним будет отношение? Пожалуй, нейтральное. Что же касается уклонистов, которые прячутся дома и не выходят месяцами, сидят, закрывшись в квартире, для того чтобы, не дай Бог, не вручили повестку, то я к ним отношусь максимально негативно. Если ты здесь остаешься, ты здоров и у тебя нет каких-то законных оснований на отсрочку – иди в ВСУ. Ты можешь выбрать свое подразделение. Тем более сейчас есть очень много разных родов войск – те же беспилотные аппараты, артиллерия – можно выбрать что угодно, что тебе нравится и в чем ты себя видишь. Не обязательно сразу идти куда-нибудь в штурмовые бригады. Сидеть дома и ждать, пока к тебе придут россияне и силой мобилизуют? Я считаю, что это совсем неправильно.
Каждый украинец должен готовиться к службе в армии. И женщины – также. На мой взгляд, у нас структура армии должна где-то плюс-минус быть такой же, как Южной Корее или Израиле, где женщины тоже обязательно проходят военную службу.
Да, наверное, срочная служба, длившаяся полтора-два года, не нужна. Возможно, можно будет и через полгода научить бойца, его натренировать правильно пользоваться оружием. Раз в год эти навыки им нужно напоминать. Сейчас у нас такая ситуация, что даже если эта война закончится, никто не даст гарантию, что через 10-15 лет она не начнется снова. И если наше население уже будет иметь определенные навыки, будет легче отражать атаки врага.
Какой должна быть победа?
Для меня победа – выход на все наши границы 1991 года, украинский Крым и все наши области. Также это вступление в НАТО и некоторые гарантии того, что это не повторится. Победой для меня будет, когда все наши бойцы и воины смогут вернуться домой к своим семьям. Это же касается беженцев, которые смогут вернуться в свои дома.
И конечно – восстановление всех этих территорий. Я думаю, это займет несколько десятков лет. Речь идет о разминировании, чтобы наши земли стали пригодными для жизни.
Я мечтаю, чтобы наступила как можно быстрее наша победа, я смог вернуться домой, быть со своей семьей, своей девушкой, возможно, сделать ей предложение и жениться. Сейчас на это времени попросту нет.