"Детская наивность". TAYANNA откровенно призналась, зачем публично рассказала о романе с известным женатым продюсером
Исполнительница обнародовала личную историю о Дмитрии Климашенко, который все отрицает
Муфтий Духовного управления мусульман Украины "УММА" шейх Саид Исмагилов в первый день полномасштабного вторжения России вывез родных в безопасное место и с военным рюкзаком приехал в Киев. За два месяца до этого он уже записался в Территориальную оборону Вооруженных сил Украины.
Семья известного духовного лидера в 2014 году была вынуждена оставить родной Донецк, после чего в жизни Саида-хазрата многое изменилось. Сегодня он вместе с парамедиками бесстрашно спасает раненых – и гражданских, и военных – в зоне боевых действий.
В интервью OBOZREVATEL он рассказал, как встретил в Буче первые взрывы российских ракет, как готовился к новому витку войны и о том, почему никогда нельзя подводить черту в своей жизни.
– Вы просто разрываете шаблоны. Вы – один из духовных лидеров украинских мусульман, известный человек не только в нашей стране, но и за границей. Муфтий, который пошел служить в ТрО – как так получилось? Причем я знаю, что это произошло еще до начала полномасштабного вторжения России. Вы были настолько уверены, что оно произойдет?
– Да. У меня было несколько каналов, по которым я получал информацию от мусульман, и я знал о том, что Россия всерьез планирует напасть на Украину. Я не буду называть свои инсайдерские источники, но эти люди реально говорили, что оно случится.
В декабре я записался в батальон Территориальной обороны (ТрО ВСУ. – Ред.) – тренировался, проходил подготовку. У нас были очень опытные командиры, которые прошли две войны, и они говорили, что нападение точно случится после 20 февраля. И что мы должны быть к этому максимально готовы.
А вот 24 февраля жизнь не только всех украинцев, а и, наверное, глобально мирового сообщества, разделилась на до и после.
Я тоже не хотел, чтобы началась война, – до конца верил, что может быть там (в России. – Ред.) возобладает здравый смысл. Бесполезно, ничего там не возобладало.
– Где вы находились в тот день?
– Я живу в Буче, и когда мы в половине пятого утра услышали первые взрывы российских ракет и стало известно, что враг высадил десант на гостомельский аэропорт (а это настолько близко, что видно из окон наших домов), то стало понятно, что необходимо срочно действовать.
– Вы успели выехать из Бучи, вывезти семью, до захода русских туда?
– Да. Первый пункт протокола, по которому нас готовили командиры, в случае наступления часа "Ч", в первую очередь надо вывезти свою семью – мы должны обезопасить свой тыл и только после этого ехать на точку сбора батальона.
Потому рано утром 24 февраля я сразу же поехал на ближайшую АЗС (пока они еще работали) и заправил полный бак, а также все канистры. В это время моя семья собирала вещи и готовилась. Когда я вернулся, то увез родных подальше от театра боевых действий. После этого вернулся.
Наши командиры расписывали, что делать – шаг за шагом, поэтому я действовал строго по протоколу. Конечно, не все случилось так, как ожидалось, – в Буче батальон Территориальной обороны так и не собрался, поэтому пришлось уезжать в Киев и уже там вступать в батальон ТрО.
– Вы на тот момент были муфтием Духовного управления мусульман Украины "УММА".
– Дело в том, что срок моих полномочий на посту муфтия истек еще в январе, и у нас была предварительная договоренность, что я не выставляю свою кандидатуру на следующие выборы: все таки больше тринадцати лет быть муфтием – это уже много. Много и для меня, и для развития общины.
Я не считаю, что духовный лидер должен быть пожизненно, я считаю, что духовный лидер, особенно у украинских мусульман, должен соответствовать духу своего времени и эпохи. Если пожизненно, то понимаешь, что происходит, не понимаешь, привыкаешь, начинается профессиональная деформация... Всего этого в таких тонких вопросах, как духовность, не должно присутствовать.
Для себя я уже определил, что мне достаточно – я уже не могу с тем рвением, которое у меня было в предыдущие годы, с той энергией выполнять духовное служение. Образно говоря, человек устает – у него накапливается стресс, нагрузка, начинается все та же профессиональная деформация – и нужно менять вид деятельности.
Об этом говорят даже психологи, что после 7-8 лет работы на одном месте, в одной сфере необходимо менять работу, потому что ты не сможешь ее качественно выполнять, – я именно это чувствовал по себе.
Потому на март были назначены выборы в нашем духовном управлении, которые так и не состоялись. Когда началась война, я обратился, чтобы приняли мою отставку, поскольку я хотел сложить полномочия.
– А как вы "пересеклись" с парамедиками?
– Так случилось, что парамедики из АСАП Хоттабыч (волонтерская служба спасения гражданских и военных в зоне боевых действий. – Ред.) позвали нас помогать вывозить раненых возле взорванного моста в Романовке. Раненых с той стороны подносили к взорванному мосту, а с этой стороны мы их забирали и увозили в Киев.
Мы начали, естественно, работать в связке с парамедиком. Я – как воин батальона ТрО Святошинского района. Начали вывозить.
После того как враг бежал из Киевской области, фактически больше каких-то задач мы не видели, тем временем парамедики из АСАП Хотабыч поехали на восток и попросили нас, чтобы мы стали их водителями. Наш батальон нас командировал, и мы отправились на Донбасс. Таким образом мы больше месяца проработали там.
– Как ваша семья приняла ваше решение, что вы выбрали такой путь? Родные ожидали этого?
– Моя семья меня поддерживает абсолютно во всем. Мы – беженцы из Донецка, мы уже видели эту войну. А после того, как увидели какие зверства происходят в Буче – в нашем городе, в который мы переехали из Донецка, – наша уверенность еще больше укрепилась.
Наоборот, моя жена, когда началась война, сказала: "Иди давай, ты же воин". Я конечно, немного утрирую, но я действительно тренировался в батальоне ТрО, нас многому командиры научили. И если в наш дом пришла война... А в Бучу российские войска вошли уже 25 февраля.
Это было ощущение дежавю: нам пришлось выезжать второй раз, первый – в 2014 году из Донецка.
– Вы уже потеряли свой дом, который до сих пор оккупирован. Но также я хорошо знаю, что вы боролись, чтобы этого не произошло. Прошло уже восемь лет. Скажите, есть то, о чем вы жалеете? Считаете ли, что все могло быть иначе?
– Дело в том, что история не имеет сослагательного наклонения. На тот момент мы делали все, что могли.
– А теперь ставки намного выше.
– Понимаете, я для себя принял решение, что второй раз я сбегать уже никуда не буду. Если война придет сюда, то будем ее встречать. И встречать уже не как несчастные, растерянные и обездоленные люди, которые не знают, что делать. Я четко знал, что мне нужно, как мне готовиться, поэтому я принял решение, а моя семья его одобрила.
– Вы ощущаете, что за эти годы в вас произошли колоссальные изменения?
– Конечно. Мы становимся старше, опытнее. Опыт – бесценная вещь, поэтому изменения происходят.
– У вас оставались в Буче соседи, знакомые, которые не успели выехать?
– Конечно. Я живу в одном большом ЖК, и там были соседи, которые никуда не уезжали и остались.
– Вам удалось держать с ними связь?
– Дело в том, что там мобильная связь очень быстро исчезла, а также электричество. Поэтому информации о том, что там происходит, у меня не было. Но в первый же день после освобождения Бучи я вместе с другими солдатами заехал, мы видели убитых людей на улицах – я все это видел.
– Там находились в том числе и кадыровцы. Сталкивались ли вы лично когда-нибудь с ними?
– Нет, я с ними не сталкивался.
– Российские нарративы, которые пытаются насадить, что Украина "захвачена нацистами".
– Ну, это глупость – говорить о том, что в Украине есть проявления нацизма. В это никто не верит кроме самих россиян. Я работал в экипаже, в предыдущий заезд на Донбасс, с парамедиком из Польши. Это волонтер, его зовут Дарек – он католик. И у нас с ним был такой католико-мусульманский экипаж.
Кроме общих дел и общей цели, важно человеческое отношение, а на войне это особенно важно. Побратим – это человек, с которым ты делишь свою безопасность, который прикрывает тебя, а ты – его. Это уже не просто дружба.
– Как по вашему личному мнению, сколько может продлиться война?
– Честно говоря, в рамках этого широкомасштабного вторжения… У меня такое впечатление, что это надолго.
– Многим украинцам очень тяжело психологически справиться.
– Надо спросить, например, у дончан, как мы 8 лет назад настроились, взяли себя в руки, переехали в чужие города и начали новую жизнь. Можем дать даже тренинги – я не шучу. У нас бесценный опыт, и можем рассказать, как начинать жизнь в возрасте 40 лет с нуля.
– Те, кто однажды потерял свой дом, наши патриоты из Донецкой и Луганской областей, действительно оказались лучше готовы ко второй "волне". Я наблюдала, как они четко действовали после 24 февраля. Хотя, конечно, им тоже было непросто.
– Это опыт.
– Горький опыт. Саид, сейчас вы вместе с парамедиками спасаете людей. О чем вы мечтаете после окончания войны? С чем вы связываете свое будущее?
– Мне нужно, чтобы не просто закончилась война, мне нужно, чтобы война закончилась победой Украины.
Потому что если Россия сохранит себя, она обязательно соберет силы и через несколько лет нападет снова. Они не остановятся – и тут проблема не в Путине, тут проблема в россиянах.
– В российских СМИ не выбирают слов, когда речь идет о вашей персоне. Причем "русофоб" тут самое мягкое. Признавайтесь, есть основания считать вас русофобом?
– Мне все равно, что пишут наши враги, – абсолютно все равно.
– Если с задачей-максимум все сложится, вы будете считать свою главную миссию, если можно так это назвать, выполненной?
– Нет, конечно. Никогда нельзя подводить черту в своей жизни. Пророк Мухаммед сказал: "Работай для этой жизни, как если ты будешь жить вечно, и работай для этой жизни так, как будто умрешь завтра". То есть, с одной стороны мы должны проектировать и строить грандиозные планы на будущее, с другой стороны – должны отдавать отчет, что все мы временные.
Подводить черту нельзя. И для верующего не самое главное достичь какого-то жизненного успеха, для нас самое главное – это бесконечный путь духовного роста. Он может проявляться во всем: в том, что ты чему-то учишься или преподаешь, делаешь добрые дела, спасаешь на войне жизни людей или обучаешь студентов, или же проводишь обряды в мечети. То есть, вот этот постоянный путь развития, духовного роста, принесения пользы окружающим никогда не должен заканчиваться.
Мы в Telegram! Подписывайся! Читай только лучшее!
Исполнительница обнародовала личную историю о Дмитрии Климашенко, который все отрицает
Захватчики применили разные типы вооружений, включая баллистику
30 миллионов долларов из этой суммы будут выделены на закупку беспилотников
Мир может помочь Украине сбивать каждую вражескую ракету и дрон