Военный эксперт Мельник: маньяк-Путин изолирован, он совершает множество ошибок. Интервью

Война России против Украины фактически является войной одного человека – главы Кремля Владимира Путина. Маниакальные идеи по отношению к нашей стране он лелеет по меньшей мере в течение 15 лет. Ситуацию усложняет и изолированность российского диктатора – как информационная, так и физическая. Любой рациональный человек в ситуации военных поражений и масштабных потерь на поле боя принял бы решение о поиске выхода из войны. Но убедить Путина закончить свою "спецоперацию" может только одно – очевидная для всех победа украинской армии.

Опасность привлечения регулярной армии Беларуси в войну против Украины практически нулевая. Впрочем, дроны-камикадзе Россия запускает и с территории этой страны, а потому вполне возможен ответный удар со стороны ВСУ. Такое мнение в эксклюзивном интервью OBOZREVATEL высказал со-директор программ внешней политики, координатор международных проектов Центра Разумкова, военный эксперт Алексей Мельник.

– В Институте изучения войны считают, что, учитывая риторику Путина, тот не заинтересован в серьезных мирных переговорах с Украиной. Он ставит перед собой в этой войне "максималистические" цели. Можем ли мы видеть подтверждение этого вывода на фронте?

– Институт изучения войны подтвердил общеизвестные факты. Это не новость. Это просто констатация факта, что пока нет признаков того, что Путин каким-то образом меняет свою позицию по отношению к Украине.

То, что он постоянно меняет или пытается переформатировать цели "специальной операции", – это, скорее, сигналы для собственной публики, чтобы каким-то образом оправдать неудачи, которые Россия терпит на фронте. Но в целом Путин сохраняет свои маниакальные планы по отношению к Украине.

Впервые эти планы были зафиксированы в 2007 году. В течение следующих 15 лет это было его идеей-фикс и остается ею до сих пор. Отрицание факта существования Украины как государства, а украинского народа как нации – это первое. Второе – вера в собственную "историческую миссию" восстановления российской империи в каких-то границах.

– Но достаточно просто посмотреть на текущую карту боевых действий, вспомнить о колоссальной цифре потерь армии РФ, а также принять во внимание масштабную помощь союзников Украины, чтобы понять, что Россия проигрывает. Что еще может убедить агрессора в том, что пришло время заканчивать эту авантюру?

– Россия, Путин и Кремль, наверное, сегодня это слова-синонимы. Когда-то спикер госдумы Володин сказал: "Путин – это Россия, без Путина нет России". Эта идентификация Путина как России и, соответственно, попытка представить свои собственные интересы как интересы России является одной из ключевых проблем, не имеющих решения, пока Путин руководит российским государством.

Своими действиями он делает стратегические ошибки, основанные на стратегических просчетах. Многие обозреватели видят причину этого не только в самом режиме, который он создал в России, но также в более объективных обстоятельствах, когда он долгое время находился в изоляции. Будучи и так довольно изолированным от альтернативных источников информации, он почти два года находился в физической изоляции во время пандемии коронавируса. Последние кадры с учений также показывают, что Путин сидит один за столом. То есть в дополнение ко всем его маниакальным идеям есть еще один объективный деформирующий фактор на его восприятие окружающего мира, то есть решения, которые он принимает, базируются на этом искаженном видении.

Да, вы правы, есть объективная картина, карты боевых действий, которые демонстрируют, что Россия потеряла даже то, что было завоевано в первые месяцы войны, определенная стабилизация линии фронта, свидетельствующая о том, что возможности наступательных операций во многом исчерпаны. Есть объективные данные о нарастающем в России дефиците ресурсов. Есть данные о том, что поддержка Украины, хоть и не отвечает нашим запросам, является постоянной или даже нарастающей.

Если бы любой рациональный игрок положил перед собой все эти факты, он пришел бы к выводу, что, пожалуй, надо искать выход из этой ситуации с минимальными потерями. Но этого не происходит. И то, что может убедить Путина, – это убедительное и совершенно очевидное для всех, включая всех в России, поражение на поле боя.

Вы упомянули о больших потерях. К сожалению, наши надежды на то, что потери России существенно повлияют на российское население, что спровоцируют антивоенные протесты, не оправдались. Они оказались слишком наивными. Такой реакции в России не наблюдается.

– Вы видели срежиссированное видеообращение беларусских военных к украинским военным, в котором они призывают "не провоцировать" их. Что вообще означает этот пропагандистский шаг? Является ли это подготовкой к реальному участию армии Беларуси в войне?

– Единственный позитив, который я увидел в этом, – это обращение является ответом на украинское обращение. Это подтверждение того, что какая-то часть беларусов это увидела. Это обращение не было просто выпущено в эфир и где-то потерялось.

Конечно, это постановочный ролик. Найти 3-4 военнослужащих и одного ветерана, которые на камеру почитают текст, не проблема, но это совсем не говорит об общих настроениях среди беларусских военных. А суть этих заявлений совсем неубедительна, начиная от того, что они повторяют лукашенковские мантры о том, что "Беларусь никому не угрожает". Кто как не они должны знать, откуда происходят обстрелы украинской территории? А угрозы о том, чтобы дать "достойный отпор" – мы также хорошо понимаем, насколько боеспособна беларусская армия.

– Итак, вы не видите опасности того, что Беларусь своей армией присоединится к войне Путина?

– Опасность остается, и характер ее вообще не меняется. По меньшей мере Беларусь выполняет две очень важные функции для России. Первая – это предоставление своей территории для нанесения ударов по Украине, вторая – их маневры и угрозы на уровне риторики требуют ответной реакции со стороны Украины, то есть они сдерживают значительную часть украинских резервов, которые могли бы быть использованы на других участках фронта.

Что касается вероятности перехода их через границу или массированного вторжения, то большинство аналитиков оценивают ее как чрезвычайно низкую, практически нулевую.

– Относительно новых массированных атак дронами-камикадзе территории Украины. Вроде бы наши западные партнеры предоставляют нам средства защиты от такого оружия, но тем не менее прилеты все равно есть. Что с этим делать?

– Хорошая новость заключается в том, что большинство этих дронов не достигает цели. Плохая новость в том, что определенная часть все-таки достигает цели и наносит ущерб. Это объективная реальность, потому что стопроцентную защиту обеспечить невозможно. Но сам факт того, что процент дронов, сбиваемых или обезвреживаемых средствами радиоэлектронной борьбы, достиг довольно приемлемого уровня, очень положительный.

Полностью уберечься от них не удастся. Но есть методы противодействия, которые еще не были реализованы. В частности, нейтрализация угроз со стороны Беларуси, то есть уничтожение позиций, с которых выполняется запуск этих дронов. На мой взгляд, в определенный момент, исходя из оценки потенциальных рисков, Украина будет вынуждена пойти на такой тяжелый шаг как нанесение по крайней мере нескольких ударов по позициям, которые Беларусь предоставляет российским войскам на своей территории.