Враг заливается в бетон, но это не сработает. Как будет происходить контрнаступление ВСУ. Интервью с подполковником Гулимой

Во время наступления украинская армия сможет освободить по меньшей мере ключевые территории нашей страны. В частности, есть обоснованные надежды, что в течение считаных недель ВСУ выйдут на позиции по состоянию на 24 февраля 2022 года. Когда это произойдет, могут начаться переговоры со страной-террористом Россией о выходе оккупационных войск с остальной территории Украины.

Готовясь к противодействию Силам обороны Украины, враг особенно тщательно укрепляет позиции на Донбассе и на админгранице с Крымом, фактически заливает их в бетон, но это не станет серьезным препятствием. Ведь оккупант применяет методы ведения войны, актуальные во времена Первой и Второй мировых войн, в то время как украинская армия воюет по современным стандартам, уничтожая прежде всего логистику, систему управления и связи врага. Такое мнение в эксклюзивном интервью OBOZREVATEL высказал подполковник запаса, обозреватель по вопросам международной безопасности аналитического центра регионального сотрудничества, военный эксперт Владимир Гулима.

– Глава МИД Великобритании Джеймс Клеверли заявил, что войну в Украине необходимо завершить в ближайшее время. и призвал партнеров нашего государства предоставить все необходимые инструменты для этого. Считаете ли вы, что сегодня у украинской армии есть объективная возможность освободить все оккупированные территории в течение считаных месяцев?

– Сложно сказать обо всех оккупированных территориях, но я уверен, что большую часть мы можем освободить. Причем ключевые территории. Это создаст для нас очень серьезные позиции на предстоящих переговорах с Российской Федерацией и станет залогом для освобождения остальной территории, возможно уже дипломатическим путем.

– Могли бы вы спрогнозировать, какой процент оккупированных территорий может быть освобожден, скажем, в течение месяца?

– Очень трудно делать такие оценки, потому что мы исходим из информации, которая есть в открытом доступе. Но есть обоснованные надежды на то, что мы сможем выйти близко к границам по состоянию на 24 февраля 2022 года. А дальше уже будет зависеть от того, как будет развиваться дальнейшее наступление.

– Как вы считаете, что из западной военной помощи является ключевым фактором для успешного контрнаступления украинской армии?

– Ключевыми являются средства дальнего поражения, потому что мы не воюем так, как Россия, как она это делала во время Первой и Второй мировых войн. Мы воюем так, как это должно быть в XXI веке, пытаясь максимально уничтожить логистику врага, максимально уничтожить его системы управления и связи. Потому нам нужны дальнобойные средства поражения, средства радиоэлектронной борьбы. Также очень необходимы средства противовоздушной обороны. Мы видим, что практически все это мы получаем от западных партнеров или, по крайней мере, ведем об этом переговоры.

Остается только единственная позиция, с которой, как мы слышим, есть определенные трудности. – авиация. Но и здесь мы видим положительные сигналы, в частности заявления наших партнеров о том, что Украина получит все, что ей необходимо для успешного контрнаступления. Я надеюсь, что это не просто слова.

– По вашим оценкам, на каком направлении украинская армия может встретить наибольшее сопротивление врага? Или примерно одинаковая ситуация будет вдоль всей линии фронта?

– Я думаю, что временно оккупированные регионы Донецкой области станут для нас серьезным рубежом. Мы видим, что в бетон заливают оборонительные укрепления в Херсонской области и на админгранице с Крымом. Но если мы это видим, то и наше военное руководство тоже все это видит. Тем более что благодаря нашим партнерам мы имеем очень широкие возможности по изучению противника – где он собирается обороняться, где он удерживает свои резервы, какие пути для переброски сил и средств в то или иное место он готовит и т. д. Всё это будет учитываться.

Еще раз хотел бы подчеркнуть – мы не воюем так, как это было во время Первой или Второй мировых войн. Все эти "зубы драконов" и все остальное – возможно, это создает интересную картинку для фильмов, но не для современной войны.

Что касается конкретных направлений, думаю, не стоит об этом говорить, чтобы не облегчать работу противнику.

– Вы сказали о том, что возможны определенные дополнительные сложности с освобождением оккупированного Донбасса, а как насчет Крыма? Во время его освобождения возможны еще большие сложности? Как вы думаете, насколько важной для деоккупации полуострова будет поддержка с моря и с неба?

– Да, вы совершенно правы. Здесь нам потребуется и авиация, и флотские средства. И то, с чего я начал: нужно будет очень тщательно изучить пути снабжения, пути обеспечения находящейся в Крыму группировки оккупационных войск – а мы, как я понимаю, это уже сделали.

Главное – надо отрезать Крым от сухопутных поставок, поскольку 70% боеприпасов, сил и средств поставляется именно по суше, а не по Крымскому мосту. После того как будет решена судьба этого сухопутного коридора, останется только этот мост – узкая тропа, которая, думаю, тоже будет уничтожена. И потому находящейся в Крыму российской группировке не останется ничего, кроме как умереть или сдаться в плен.

– Раньше часто говорили о том, что украинская армия по объективным причинам не может остановиться на границах нашего государства. Она должна идти в тыл врага, на 100-200 километров, и уничтожить все военные объекты, потому что оккупант будет продолжать наносить удары по территории Украины из России. Согласны ли вы с такими оценками? Как такая перспектива выглядит сегодня – например, когда в результате контрнаступления украинская армия дойдет до границ, должна ли она их перейти?

– Это очень дискуссионный вопрос. Вокруг него сейчас ломаются копья и в Европе, и в мире. Мы видим, что нет определенного согласия по этому вопросу. Заход на территорию РФ может кардинально изменить отношение к нам и характер этой войны, которая может трактоваться как переход от освободительной к агрессивной.

Но мы слышали общее мнение о том, что приграничная территория должна быть демилитаризирована. Я думаю, что она может быть демилитаризована, даже если наши войска не будут заходить на территорию Российской Федерации. Если мы получим все, о чем мы говорили, – и средства дальнего поражения, и средства РЭБ, и средства ПВО, и прочее, то, думаю, с собственной территории мы сможем контролировать территорию России на глубине 150-200 километров. Тогда мы значительно снизим опасность нападения на нашу страну.

Думаю, это один из путей решения этого вопроса без перехода нежелательных нам рубежей.