ВСУ заняли три плацдарма на левом берегу Днепра, теперь нужен мост: интервью с Селезневым

Украинские морские пехотинцы заняли три плацдарма на левом берегу Днепра в Херсонской области. Благодаря минометам и артиллерии удалось продвинуться вглубь территории на 3-8 километров. И это – максимальное расстояние, на котором наши Силы обороны могут установить огневой контроль. Да, они располагают установками HIMARS, но, к сожалению, их недостаточно для организации массированных ударов по группировке российской оккупационной армии. Более того, оккупанты активно применяют здесь авиацию, в то время как Украина до сих пор не получила обещанных истребителей F-16.

Во время визита в Киев глава Пентагона Ллойд Остин заявил, что "волшебной палочки" в этой войне не существует. В частности, он заверил, что ни F-16, ни HIMARS сами по себе ничего не значат. Но это совсем не так. "Волшебная палочка" действительно есть, и это – системное, полноценное и своевременное снабжение украинской армии вооружением и боеприпасами. Такое мнение в эксклюзивном интервью OBOZ.UA высказал военный эксперт Владислав Селезнев.

– Вопрос по поводу огневого контроля украинских Сил обороны над частью левобережья Днепра. По вашему мнению, на какую глубину и чем он может обеспечиваться?

– Огневой контроль обеспечивается средствами поражения. Это могут быть минометные, артиллерийские орудия или авиационные средства. С авиацией у нас достаточно серьезные проблемы, мы физически не имеем достаточного количества авиационных средств, поэтому основные средства поражения и, соответственно, поддержки украинских морских пехотинцев, которые действуют на левом берегу Днепра, – это наши минометы, в основном 120-е, и наши артиллерийские орудия.

Причем артиллерийские орудия уже позволили украинским подразделениям продвинуться на разных участках фронта на левом берегу Днепра на расстояние от 3 до 8 километров. Соответственно, далее наша морская пехота не имеет возможности продвигаться. Возможно, такими расстояниями и обусловлены максимальные возможности украинских артиллерийских подразделений. Очевидно, что мы имеем РСЗО типа HIMARS, но их количество ограничено для того, чтобы мы имели возможность наносить массированные удары.

Тем не менее даже в таких условиях созданы три серьезных плацдарма. Это уже открытая информация. Об этом заявляет командование морской пехоты. Есть информация о том, что они созданы в районе Антоновского автомобильного и железнодорожного мостов и в районе населенного пункта Крынки. Там идут ожесточенные боевые столкновения.

Но я достаточно аккуратно оцениваю перспективы развития украинского наступления на этом участке фронта. Почему? Ресурсы. Потому что, чтобы продвигаться далее, на левом берегу нам необходима бронетехника, в том числе танки. Там нам нужны системы ПВО и артиллерийские системы. Каким образом переместить все это имущество, все военно-технические элементы с правого на левый берег? Ответ очевиден. Необходим мост.

Четыре моста, которые ранее существовали на этом участке фронта, уничтожены вражеской армией осенью минувшего года, когда она бежала из Херсона и его предместий. Навести понтонно-мостовую переправу – это очень сложная в техническом плане задача, потому как правый берег от левого отделяет тысяча метров.

Соответственно, один вопрос, как нанести эту переправа, а второй – как обеспечить ее функционирование и безопасность, ее устойчивость от влияния вражеской авиации и вражеской артиллерии. Ответов пока нет, потому как, чтобы мы имели возможность отгонять вражеские самолеты от Днепра в этой его части – а мы помним, что враг часто использует управляемые авиабомбы, – нам нужна мощная система ПВО либо истребители F-16.

ПВО мы не имеем в достаточном количестве, а F-16 не имеем совсем. Значит, чтобы мы имели возможность как можно дальше отогнать вражескую артиллерию, чтобы не все ее компоненты могли наносить артиллерийские удары по будущей наведенной переправе, необходимо увеличение размеров плацдармов, то есть продвижение вглубь обороны противника. Что также пока невозможно реализовать, потому как нет бронетехники, чтобы двигаться вперед. Нет и артиллерийских средств поддержки, чтобы атаковать передний край обороны противника.

Как видим, часто реализация одних задач сопряжена с необходимостью решения иных задач в том же формате. Они напрямую зависят друг от друга.

– 20 ноября в Киеве побывал глава Пентагона Ллойд Остин, 21 ноября столицу Украины посетил министр обороны Германии Борис Писториус. Считаете ли вы, что может быть прямая связь между этими визитами и событиями на левом берегу? Остин также сделал интересное заявление. "Для разрешения конфликта, подобного этой войне, нет никакой "волшебной палочки". Поэтому F-16, или HIMARS, или что-то другое – главное то, как вы используете эти возможности, интегрируете и синхронизируете их для получения должного эффекта на поле боя", – сказал он.

– Господин Остин несколько недоговаривает. Дело в том, что "волшебная палочка" на поле боя существует. Об этом говорит главнокомандующий ВСУ генерал Залужный. Это системное, полноценное и своевременное обеспечение нужд украинской армии для реализации тех миссий, которые на нее возложены.

Если бы Украина своевременно получила и истребители F-16, и ракеты типа ATACMS, то успешность на поле боя украинских Сил обороны была бы более ярко выражена. Соответственно, когда Ллойд Остин заявляет о том, что не существует "волшебной палочки", но при этом заявляет об очередном пакете военно-технической помощи Украине на уровне 100 миллионов долларов, то необходимо понимать, что эти цифры несопоставимы с уровнем и интенсивностью ведения боевых действий.

Мы помним кейсы одномоментной военной помощи на уровне одного миллиарда и более долларов. Сейчас же объем поставок кратно меньше. Поэтому говорить о каком-то военно-техническом преимуществе на поле боя и уже тем более о возможностях для украинской армии иметь ту самую "волшебную палочку", наверное, не следует.

Интенсивность ведения боевых действий предполагает использование огромного количества артиллерийских боеприпасов, но в пакете военно-технической помощи мы получим одну – подчеркиваю, одну! – систему реактивного залпового огня типа HIMARS. Соответственно, и ракеты к ней. Может ли одна система РСЗО серьезно изменить ситуацию на поле боя с учетом того, что протяженность фронта 1450 километров? Ответ очевиден. Нет.

Поэтому, когда мы слушаем такого рода заявления, мне кажется, это публичная риторика для неизвестной аудитории, которая прикрывает иные непубличные переговоры.

Как-то зачастили западные партнеры в Украину. Напомню, с Остином в Киеве был еще и руководитель сил НАТО в Европе генерал Каволи. Весьма любопытно, о чем идет речь. Но также весьма симптоматично заявление ряда немецких экспертов, которые говорят, что как только застопорятся боевые действия на территории Украины, у России будет шесть лет для подготовки масштабной войны уже против НАТО.

– И все же, по вашим оценкам, в каком направлении сегодня развивается эта война? Как будут развиваться события при условии достаточных и своевременных поставок Украине военной помощи и в случае, если они останутся на нынешнем уровне?

– Эффективность действий украинской армии будет напрямую зависеть от ресурсных возможностей. Голыми руками воевать против российских танков невозможно. Мы пытались это делать в мае минувшего года. Уровень украинских потерь в тот период зашкаливал.

Поэтому очевидно, что, имея в достаточном количестве вооружение, технику, боеприпасы, украинская армия будет эффективна не только в обороне, но и во время проведения контрнаступательных и наступательных мероприятий. В противном случае нас ожидают серьезные потери, ведение боевых действий в стратегической обороне и, вполне вероятно, территориальные потери.

Именно поэтому важно донести до наших западных глубокоуважаемых партнеров, что Российская Федерация, непосредственно Путин, не ограничится агрессией в отношении Украины. Если Украина не выдержит этой атаки и падет, следующей целью российских атак станет Восточная Европа.

В зоне внимания Путина будут страны Балтии, страны, которые входили в Варшавский договор. Восточная часть Германии также будет являться целью и приоритетом для военной кампании армии Путина.