Россия планирует осенне-зимнюю кампанию и готовит части за Уралом. Но наши перспективы достаточно обнадеживающие. Интервью со Свитаном

Рано или поздно по трем областям Украины, граничащим с РФ, – Черниговской, Сумской и Харьковской – будет проходить линия боевого соприкосновения, но сказать, когда именно российская оккупационная армия начнет растягивать линию фронта, сегодня не может никто. Тем не менее не исключено, что в настоящее время противник не спешит вторгаться на Сумщину, поскольку опасается за российский городок Суджа, расположенный в пределах досягаемости украинской артиллерии. Как только на этом участке начнутся боевые действия, их ощутит на себе и этот населенный пункт.

Поступление западной военной помощи на фронт уже достаточно ощутимо. Прежде всего, украинская армия уже не испытывает снарядного голода. Дальнейшие поставки будут связаны не только с боеприпасами, но и с новыми вооружениями. А заход истребителей F-16 позволит начать контрнаступление. Такое мнение в эксклюзивном интервью OBOZ.UA высказал летчик-инструктор, полковник ВСУ в запасе, военный эксперт Роман Свитан.

– На аэродроме "Оленья" в Мурманской области РФ наблюдается повышенная концентрация бомбардировщиков, всего 28 единиц, включая Ту-95МС, Ту-22М3, Ту-160 и Ан-12. По вашему мнению, в чем причина? Возможно ли, что враг готовит масштабную атаку на Украину?

– По поводу масштабной атаки – большой вопрос. Но то, что самолеты на данный момент находятся на основной аэродроме россиян – а это именно "Оленья", – факт. Раньше основным аэродромом был "Энгельс", но сейчас они побаиваются размещать там самолеты, мы туда достаем. Так что пока авиацию концентрируют именно в Мурманской области, фактически мы их туда загнали.

Пока рано утверждать со стопроцентной уверенностью, что там готовится атака. Это может быть передислокация самолетов на этот аэродром и не более того. Но в любой момент отсюда могут взлететь пять самолетов и выполнить боевую задачу. Хотя мы к этим авиационным налетам уже готовы. По большому счету, для нас это как констатация факта.

Как только мы начнем доставать и до "Оленьи" – а это больше 1500 километров, – тогда, скорее всего, им придется отгонять самолеты за Урал. Но дело в том, что стратегическому бомбардировщику все равно, где находиться, он выйдет на точку пуска в Каспийское море. Вопрос только в том, каким будет время полета и сожженный керосин.

– Действительно, расстояние от Украины до "Оленьи" порядка 1700 километров. Есть ли у нас какие-то средства, в частности из числа тех, которые предоставили нам союзники и которые могли бы преодолеть это расстояние?

– Союзники нам таких средств не предоставляют. Такое расстояние могла бы преодолеть ракета Tomahawk на 2-2,5 тысячи километров. Пока таких ракет нам не дадут, пока мы не достучимся до союзников о такой дальности, придется использовать только свои беспилотники. В принципе, они могут дойти до этого аэродрома. Да, очень сложно, но возможно.

Еще один вариант, как их достать, – работа наших разведгрупп, то есть службы внешней разведки либо ГУР. По-другому их никак не достать.

– Уже несколько недель подряд обсуждается опасность вторжения вражеской армии в Сумскую область. По информации Сумской ОВА, 19 мая враг совершил 43 обстрела приграничья области. Считаете ли вы, что это сугубо психологический момент, или все же враг имеет возможность расширить линию фронта?

– Исходя из логики ведения боевых действий, границы Сумской, Черниговской и Харьковской областей давно должны были стать линией боевого столкновения. Почему до сих пор там нет линии фронта? Тут множество причин, от политических до военных.

У нас с Россией 400 километров фронта на Донбассе и 600 километров границы, через которую в свое время торговали. То есть тут торгуем, а тут воюем. Но так же не должно быть.

Вся граница должна быть – и в конце концов будет – линией фронта. Часть Черниговщины, которая граничит с Брянской областью, часть Сумщины, которая граничит с Брянской и Курской областями, и, конечно, Харьковщина, которая граничит с Белгородской областью России. То есть те порядка 100 километров фронта в районе Харьковщины растянутся до 500-600 километров. Это может быть через день или через год. Но все равно будет.

Ничего необычного в этом нет. Потому мы и строим фортификационные сооружения, формируем линии обороны вдоль границ. Вопрос в том, когда россияне начнут боевые действия. Или мы их начнем. Все будет зависеть от того, кому это будет нужнее, важнее и у кого будет больше возможностей.

Возможно, россияне пока боятся двигаться в районе Сумщины, потому что город Суджа расположен очень близко к границе и он тут же попадет под удары нашей артиллерии, как только они начнут там двигаться. Они это понимают и просчитывают. В отличие от Белгорода, который расположен намного дальше от границы, – его можно достать только дальними средствами поражения.

Хотя, по большому счету, думаю, как только россияне подготовятся, они начнут боевые действия. Им просто выгодно их начать – у них есть необходимость растянуть линию фронта перед ударом по Донбассу. Они хотят уменьшить плотность наших войск на Донецком направлении, а механизм для этого один: растягивание линии боевого соприкосновения. Причем речь не только о Сумщине, а о любом участке.

– Вы сказали: "перед ударом по Донбассу". Вы имели в виду возможное летнее наступление врага?

– Это не летнее наступление. Наступательная операция противника идет. Они просто уперлись в нашу линию обороны на Донбассе и пытаются ее продавить. Этого не получается, потому что там большая плотность войск. Поэтому они создают локальные точки соприкосновения в других местах, чтобы выдавить туда наши силы.

Частично им это удается. Например, 92-я бригада была переброшена из-под Часова Яра под Харьков. Такого они хотят добиться по всей линии фронта. Но это не новое наступление, не какие-то новые операции. Это те же самые, только с другой интенсивностью.

Что касается реальных наступательных действий, то Россия сейчас готовит осенне-зимнюю кампанию, собирает силы и средства, у них идет подготовка частей в тылу, за Уралом. Цель – продолжить выполнять те задачи, на которых они остановятся в течение летней кампании. Скорее всего, цели будут те же: выход на административные границы Луганской и Донецкой областей. Возможно, добавится и Запорожское направление. И все.

– Поясните, пожалуйста. Враг пытается растянуть линию фронта и рассредоточить наши силы. Но таким образом он рассредоточивает и свои силы, разве не так?

– Да, конечно. Но они идут на то, чтобы отвлечь часть своих войск. Но небольшую часть. Это не сотни тысяч. Это полтора-два десятка тысяч россиян, которые пытаются где-то наступать. Тем не менее они связывают наши резервы. И у нас войск меньше, чем у россиян. А раз так, они будут пользоваться именно таким приемом – растягиванием войск по направлениям.

– Видите ли вы изменения на фронте, которые опосредованно могут свидетельствовать о том, что западная помощь уже поступила?

– Да, помощь заходит и однозначно меняет ситуацию. За счет того, что к нам зашло достаточное количество боеприпасов, мы смогли даже несколько бригад снять с фронта без проблемы для самого фронта. Например, сняли с Часова Яра, но этот укрепрайон стоит. Почему? Потому что туда добавили боеприпасов.

Это дает надежду на то, что мы справимся даже теми силами, которые у нас есть. А дальше заходит не только количество боеприпасов, но еще и номенклатура. Заходят 300-километровые ATACMS, уже появились 9-километровые ПЗРК. Почему мы начали сбивать российские самолеты? Они отстреливались за 5 километров от линии боевого соприкосновения, зная, что у нас 5-километровые ПЗРК. Но сейчас они даже отстреливаться не могут, потому что мы перехватываем их раньше.

Номенклатура вооружений очень важна. Новые вооружения приходят, и в достаточном количестве. И этот поток увеличивается. Впереди заход F-16, а это не машина для "полетать". Это машина для того, чтобы использовать средства поражения авиационного базирования – ракеты, авиабомбы, крылатые ракеты. Это целый спектр новых вооружений, который даст возможность по некоторым позициям перейти и к контрнаступательным операциям. Потому впереди перспектива достаточно обнадеживающая.