Генерал Маломуж: фронт может дрогнуть, армия Путина в Херсоне практически окружена. Интервью

Вооруженные силы Украины взяли хороший темп и в течение ближайших 2-3 недель могут проводить успешные контрнаступательные операции – пока враг не успел восстановить свои резервы и подготовить вновь мобилизованных. Оккупант может бежать из Херсона, поскольку практически попал в окружение. На других участках фронта враг может впасть в панику.

В определенный момент фронт может дрогнуть. Если ВСУ смогут прорвать оборону оккупанта на Луганском направлении, возможен разрыв фронта. Тогда украинская армия получит прекрасную возможность для "работы" с донецкой группировкой агрессора. Такое мнение в эксклюзивном интервью OBOZREVATEL высказал руководитель Службы внешней разведки Украины в 2005–2010 годах генерал армии Николай Маломуж.

– В ночь на 5 октября враг атаковал Киевскую область с помощью дронов-камикадзе. В Белой Церкви сработала ПВО, но все же были "прилеты". По вашим оценкам, что враг может планировать в отношении Киева и области? Остается ли Киев для него лакомым кусочком?

– Новые удары, особенно массированные, которых было 12, были сделаны после объявления об аннексии территорий, на которых проводился так называемый референдум. Это знаковое событие с целью запугивания граждан Украины.

Противник продемонстрировал, что он способен наносить удары по Киевской области, по спутнику Киева – городу Белая Церковь, где есть возможность размещения военных целей. Но это был первый разведывательный удар.

Этот удар имеет и военное значение – проверить возможности нашей ПВО и других систем контроля. Дроны сложнее выявлять, они это понимают. Сначала враг испытывает их под Киевом, а затем, возможно, планирует пойти и на Киев, но с более массовым применением.

Наша система ПВО работает на пяти уровнях, и это проверка боем – какие из этих уровней работают, а какие – нет.

По оценкам нашего военного командования, достаточно сложно организовать системный контроль неба и сбивать все дроны. Сейчас научились их сбивать, особенно в зоне боевых действий, где работают не только ПВО, но и тактические средства, например беспилотники, вертолеты, зенитно-ракетные комплексы, определенные САУ и так далее.

Но в Киевском регионе такой практики выявления и уничтожения дронов еще не было. Но я думаю, что практику мы наработаем. Скорее всего, наши силы обороны не учли, что противник может направить такое большое количество дронов – 12 – в район столицы.

Сейчас Путин принимает решение о том, как поступить дальше. То ли, подписав закон о "присоединении" территорий Украины, начать не просто масштабные операции, а объявлять войну, поскольку, как он считает, война идет уже на территории России. То ли продолжать "спецоперацию".

– Что будет означать объявление Россией войны?

– В таком случае меняется вся модель. Это не только мобилизация, но и проведение военных операций с разворачиванием фронтов. Это более серьезная конфронтация, хотя мы понимаем, что и без объявления войны Путин задействовал все силы, чтобы продолжить агрессию в Украине или хотя бы создать условия, чтобы отразить атаки ВСУ на тех направлениях, где они проводят активные контрнаступательные операции.

Для него важно удержать аннексированные территории. Важные направления – Донецкое, Луганское и Херсонское, где в ближайшие дни для врага могут быть проблемы. Поэтому Путин будет спешить, возможно, в изменении статуса "спецоперации" и усилении контингента на этих направлениях, на востоке и юге.

Конечно, будет нагнетаться обстановка на белорусском направлении, но там еще пока нет достаточных мобилизационных сил и средств. Силы, которые поступают туда, не имеют ни боевого опыта, ни слаженности, ни техники, ни вооружений, ни желания воевать, поэтому маловероятно, что белорусское направление будет театром военных действий большого масштаба, хотя провокации для отвлечения наших Вооруженных сил возможны.

Возможны провокации там, где Путин еще имеет определенные силы, например на Запорожском и Донецком направлениях, на отдельных участках Херсонского направления.

Это, с одной стороны, новый сценарий давления на Украину, а с другой стороны, это попытка подтянуть новые резервы. В этом контексте очень опасная тема – удары дронов-камикадзе, которых у них сейчас около 200. Из них использовано порядка 50-60 (Генштаб заявил об использовании Россией 86 дронов, 60 было сбито. – Ред.).

Это значит, что возможен массированный удар в сторону Киева. Но Киев, имея практику, уже понимает, какие возможности нужно задействовать, чтобы противостоять таким атакам. Это и ракетная техника, и зенитно-ракетные комплексы, включая полученные из Германии, из Франции, из США, Британии. Это комплексы, которые разворачиваются на базе технических средств, которые мы получили.

Как я понимаю, будут задействованы и все средства обычных вооружений. Это и гаубицы, которые могут стрелять на низких высотах, крупнокалиберные пулеметы, которые могут сбивать дроны. Думаю, эти системы усилятся.

Если будут применяться массированные атаки дронами – десятки, сотни, большинство из них может быть сбито. Шансы массированного удара по Киеву невелики, но все же есть угроза – с целью морального воздействия на руководство Украины, чтобы склонять его к переговорному процессу на условиях Путина. Этот фактор может использоваться наравне с другими – с мобилизацией и угрозой ядерной войны.

Вместе с тем сегодня для врага это сложная задача. Работает мощная система ПВО, и дронам необходимо преодолеть большие расстояния. Они не пройдут сотни километров безнаказанно. Но готовиться к отражению атак на Киев, конечно же, необходимо.

– Эти порядка 150 оставшихся у врага дронов-камикадзе – куда они могут быть направлены? Какова была основная цель их приобретения у Ирана, хотя Иран и открещивается от них?

– Они были ориентированы на нанесение ударов по военным объектам, например по передовым комплексам HIMARS, М270, радиолокационным системам, которые полностью контролируют весь регион в зоне боевых действий. Это наиболее эффективное их использование. Они наводятся, практически бесшумно туда направляются. Их сложно обнаружить, поскольку они ускоряются и наносят удар. 50 килограммов взрывчатки, конечно, разносят любую систему.

Но с учетом того, что мы имеем очень хорошую модель защиты военных объектов и наших комплексов, противник понял, что дроны-камикадзе можно активно использовать и с целью запугивания гражданского населения, где нет такой системы защиты.

Потому что там, где работают HIMARS, есть масса других комплексов, которые защищают их. Тем более этот HIMARS еще надо найти, все это очень сложно, он постоянно маневрирует. Наши отработали модель защиты новейшей техники очень четко.

Но что касается гражданских объектов или военных объектов советского времени, то они защищены не так хорошо. Потому враг и бросает на них эти средства – на инфраструктуру, складские помещения и прочее.

– Глава Луганской областной военной администрации Сергей Гайдай заявил о том, что по состоянию на 5 октября ВСУ освободили несколько населенных пунктов в области. Наблюдается хорошая тенденция. Считаете ли вы, что ВСУ могут сохранить эту позитивную динамику и уже в ближайшие недели заняться "старыми" оккупированными территориями Луганской и Донецкой областей?

– Я считаю, что динамика очень хорошая после харьковских наступательных операций. Противник уже не имеет системных резервов – подготовленных, слаженных воинских частей и соединений. Сейчас они пытаются их собрать, а пока хотят выиграть время. Но это не удается.

Резервы подтянуть также не удается, потому что мы видим, что мобилизованные разбегаются, то есть они еще больше привносят панику. Это большой минус для российских войск. Новые мобилизованные создают ситуацию нестабильности при нанесении ударов, например, авиацией или артиллерией.

Поэтому, пока не подтянуты новые резервы, обученные и подготовленные, динамика хорошая. Мы имеем возможность зайти на недавно захваченные территории – Сватово, Лисичанск, Северодонецк. Здесь есть и тенденция дальнейших наступательных операций как на Луганском направлении, так и вплоть до Донецка.

Может быть, это не прорывные наступательные операции, но тактические операции будут продолжаться. И тут уже дело времени, чтобы противник не успел подготовить резервы. Когда они будут подготовлены и брошены на фронт, отвоевать эти территории будет тяжелее.

Российское командование заявило о том, что мобилизовано 200 тысяч, но они еще даже не доехали до пунктов обучения. Сразу бросать их в бой – это не только ущербно для обороны, но это и полный провал, потому что будет массовая гибель и массовое бегство этих мобилизованных.

Поэтому думаю, на протяжении 2-3 недель мы имеем возможность наступательных операций как на востоке, так и на юге, потому что это тоже важнейшее направление для освобождения территорий и, возможно, для создания предпосылок к освобождению не только Правобережной Украины, но и частично Левобережной. ВСУ могут наносить удары в сторону Мелитополя, а это уже Запорожская область.

Пока противник не имеет достаточных средств. И на Херсонском, и на Луганском направлениях он находится в состоянии паники или близком к панике. Они готовы бежать – мы знаем это по радиоперехвату, по разведывательной информации. Они опасаются окружения и любым способом пытаются получить санкцию на отход. Например, от Херсона.

Путин очень жестко поставил вопрос не выходить из Херсона. Но он и по Лиману ставил вопрос, чтобы его держали до конца, но Лиман мы отвоевали и двигаемся дальше. Поэтому я думаю, что Луганская, Донецкая и Херсонская области дадут перспективу освобождения территорий в ближайшие 2-3 недели.

– Могут ли в эти ближайшие 2-3 недели быть освобождены сами эти города – Луганск, Донецк, Херсон?

– В Херсоне есть перспектива, что они сами освободят город, потому что противник сейчас находится там в отрезанном состоянии и может быть окружен. Поэтому только один выход – бежать.

По Донбассу – частично. Там наиболее мощные группировки, особенно в Донецком регионе. Там приходится очень тяжело и сложно наступать. Но если мы прорвем оборону на Луганском направлении и двинемся на Лисичанск, Северодонецк и дальше, это станет предпосылкой разрыва фронта, захода с тыла и с флангов к донецкой группировке.

Если весь фронт дрогнет, может возникнуть общая паника. Если мы будем иметь достаточно резервов, мы можем двигаться активно и массово дальше.