"Искандеры" над Киевом: в чем условно хорошая новость. Интервью с военным экспертом Мельником

В ежедневных атаках страны-оккупанта России на Украину, в частности на Киев, враг начал применять крылатые ракеты и баллистические ракеты "Искандер". Первый тип дает немного больше времени на выявление и реагирование, второй – гораздо меньше, ведь "баллистика" долетает до цели в считаные минуты. Условно позитивная новость состоит в том, что системы Patriot и другие противовоздушные средства, предоставленные союзниками, эффективно уничтожают все эти вражеские объекты. Плохая новость в том, что во время обстрелов густонаселенных городов, каким, в частности, является Киев, обломки сбитых ракет могут стать причиной трагедий, ведь их траекторию просчитать невозможно.

Наиболее эффективным способом борьбы с ракетным террором оккупанта было бы упреждение – уничтожение пусковых установок, аэродромов и самолетов, несущих ракеты. Впрочем, пока Украина не имеет достаточных возможностей для этого. Еще один очень эффективный способ на перспективу – создание демилитаризованной зоны на территории России. Но здесь главное условие – сделать так, чтобы страна-агрессор не нарушала достигнутые договоренности. Такое мнение в эксклюзивном интервью OBOZREVATEL высказал содиректор программ внешней политики, координатор международных проектов Центра Разумкова, военный эксперт Алексей Мельник.

– Понятно, что любое оружие, которое враг применяет против Украины, опасно. Но в чем особая опасность ракет "Искандер", которыми оккупант атаковал Киев 1 июня?

– Я не думаю, что могу сказать что-то новое по этому поводу. Но напомню, что у баллистических ракет, которые были преимущественно применены 1 июня, очень короткое время подлета к целям. То есть времени на оповещение и реагирование практически не остается. Крылатые ракеты, которые также являются модификацией "Искандера", в этом плане несколько иные. По крайней мере, они дают больше времени на то, чтобы среагировать как нашим бойцам из Сил противовоздушной обороны, так и ищущим укрытия гражданам.

Условно позитивная новость в том, что ситуация с противовоздушной обороной по сравнению с ситуацией, которая была еще месяц назад, по крайней мере в Киеве, намного улучшилась. Эффективно работают новые системы Patriot, возможно, также другие системы западного производства, сбивающие баллистические ракеты. Это то, чего не было месяц назад.

Но это условная положительная новость, потому что в любом случае мы видим, что сбивание ракет над густонаселенным пунктом – это всегда трагедия, ведь никто не может предположить, куда попадут обломки ракет.

– В Воздушных силах сообщили о том, что удар 1 июня наносился с территории Брянской области России. Можно ли, чисто теоретически, уничтожать эти пусковые установки?

– Конечно, это наиболее эффективный метод противодействия. Это касается как "Искандеров", так и появившейся новой угрозы, особенно для прифронтовых населенных пунктов, – так называемых управляемых бомб, которые запускаются с расстояния 30-40 километров. Но, как объяснял спикер Воздушных сил, есть определенный парадокс: нет смысла стрелять по такой бомбе, потому что вероятность поражения очень низка, а количество ракет, которые у нас есть, довольно ограниченно.

Следовательно, наиболее эффективный способ противодействия – это уничтожение пусковых позиций, аэродромов, самолетов-носителей. Но, к сожалению, Украина пока не владеет достаточными средствами, чтобы реализовать этот способ.

– Представитель Офиса президента Украины Подоляк ранее заявил, что Украина должна обеспечить демилитаризованную зону на территории России на расстоянии не менее 120 километров от наших границ. Считаете ли вы, что, исходя из последних событий, интенсификации обстрелов, демилитаризация страны-оккупанта должна стать приоритетом номер один?

– Конечно, это должно стать приоритетом в будущих мирных договоренностях, позволяющих перейти к следующему этапу мирного сосуществования между Россией и Украиной. Потому что надеяться на то, что будет восстановлен мир, хотя бы такой призрачный мир, какой существовал в начале 2014 года, не стоит. Нужны радикальные изменения, прежде всего внутри самой России.

Действительно, это один из механизмов обеспечения мирного сосуществования – демилитаризованная зона вдоль границ. Но чтобы понимать, насколько это может быть эффективным, следует упомянуть об известных Минских договоренностях, где одним из пунктов также предусматривалось создание демилитаризованной зоны.

То есть мы должны понимать: если не будет эффективного механизма принуждения российской стороны, чтобы они придерживались взятых на себя обязательств, это просто останется на бумаге.

Еще один способ, который сейчас, возможно, реализуется на территории Белгородской области России, – это демилитаризация с помощью силовых методов уничтожения вражеских позиций, что не позволит врагу, по крайней мере, применять ствольную артиллерию.

– Вопрос о мирных переговорах с Россией, о которых вы упомянули. Президент Франции Макрон сделал достаточно неоднозначное заявление в контексте ордера на арест Путина. Он заявил, что эта опция пока не актуальна, поскольку, по его мнению, через несколько месяцев может появиться окно переговоров с агрессором и поэтому придется говорить именно с Путиным. Считаете ли вы, что, когда Макрон говорит о чем-то, что может произойти через несколько месяцев, он подразумевает конкретные события? Почему, по вашему мнению, в этой перспективе может возникнуть необходимость переговоров с главой страны-оккупанта?

– Конечно, Макрон знает больше, чем многие из нас. Но если мы говорим о прогнозе, что будет завтра, то вряд ли он знает больше, чем любой рядовой гражданин Украины или Франции.

То, о чем он говорит, исходит из понимания теории международных отношений. Субъектом международных отношений является государство, и это государство представляет Путин. Нравится нам это или нет, на сегодняшний день лидером России является Путин. С кем заключать договоренности? С Алексеем Навальным?

Конечно, если такие договоренности будут, это не обязательно рукопожатие и оглашение мира. Это могут быть даже косвенные договоренности. Но поскольку Путин обладает властью в этом государстве, придется, как говорят на Западе, проглотить эту лягушку.

Конечно, если бы Путин оказался в камере в Гааге, то очевидно, что через несколько дней или недель, возможно, появился бы лидер, представляющий интересы российского государства. Но на сегодняшний день это выглядит малореалистичным.

– О чем можно будет говорить с агрессором? Ранее президент Зеленский заявил, что такой разговор не имеет никакого смысла. Может ли появиться такой смысл через несколько месяцев?

– На сегодняшний день можно согласиться на сто процентов с тем, что сказал наш президент. Потому что не о чем говорить с Путиным лично. Нет смысла тратить время на переговоры с выдвигающей ультиматум стороной. Потому что переговоры – это компромисс. Но мы знаем, что требует Путин – полной капитуляции Украины. Это не предмет переговоров.

Но ситуация меняется. И не исключено, что на ближайшем этапе Россия будет поставлена в условия, тот же Путин, если он останется жив и у власти, когда нужно идти на компромиссы, и Путин даст на это добро.

Здесь я не вижу никакого пространства для маневра в вопросе освобождения всех территорий. Но могут быть договоренности, например, об обеспечении зеленого коридора для выхода российских войск из Крыма. Но на сегодняшний день это лишь один из сценариев.