"Мама, я жив. Жди, скоро буду дома": мать военнопленного из Мариуполя рассказала о том, что происходит с ее сыном

Руслан Шульга, старший матрос 36-й бригады морской пехоты, уже третий год находится в российском плену. Он вместе с побратимами защищал мариупольский порт Ильича, попал в тройное окружение и вынужден был сдаться в плен.

Видео дня

Руслан – подтвержденный "Красным Крестом" и Российской Федерацией военнопленный, по заверениям украинской стороны – в списках на обмен. Мать продолжает ждать сына, радуется письмам и с ужасом думает о том, что иногда из российских колоний возвращают тела наших ребят.

Татьяна Чугунова, мать Руслана, рассказала OBOZ.UA, как узнала о пленении сына, искала и ждала и что чувствовала, когда получила первое письмо.

Мой сын, контрактник в 36-й бригаде морской пехоты, полномасштабное вторжение встретил в Мариуполе. С самого начала там была очень сложная ситуация, россияне беспощадно обстреливали город. Руслан защищал порт Ильича, но уже с начала апреля 2022 года ребята не могли удерживать позиции – закончились боеприпасы, еда, вода. Они находились не просто в окружении, было три кольца окружения. Связи также почти не было, иногда Руслан мог ночью прислать какой-нибудь плюсик, или я видела, что он просто был в сети. Этого было достаточно, чтобы я знала, что он жив.

Приблизительно 12 или 13 апреля 2022 года мне позвонила его гражданская жена и сказала, что Руслан в плену. Она тоже военнослужащая, и объяснила мне, куда нужно обращаться, чтобы Руслана внесли в списки на обмен и все было официально.

Бесконечное хождение по кабинетам

Тогда таких механизмов, как сейчас, еще не было. Три дня я пыталась подать заявление в полицию, они отказывали, и наконец я заставила их принять заявление. Мне нужна была еще выписка из ЕРДР, но полиция взяла у меня только мазок ДНК. Потом была вице-премьер Ирина Верещук, но ее ведомство обменом толком и не занималось. С течением времени открылся Координационный штаб, омбудсмен Дмитрий Лубинец начал заниматься пленными. Кабинетов в моей жизни стало больше, я была у всех, кто так или иначе имеет отношение к поискам и организации обмена пленными. У меня три больших папки различных заявлений. К тому же я все время мониторила Telegram-каналы, чтобы найти хоть какое-нибудь упоминание о сыне.

Подтвержденный плен и письма от сына

У меня есть информация о том, что мой сын сейчас подтвержден "Красным Крестом" и Российской Федерацией. У него есть статус военнопленного. В Координационном штабе меня уверяют, что Руслан в списках на обмен.

Россияне опубликовали видео, на котором мой сын обращается к президенту Зеленскому и правительству с просьбой скорее освободить военнопленных. На видео я узнала сына. Он похудел, измучен, грустен, но жив. Хотя, должна отметить, что все мы видели, какими наши ребята возвращаются из плена, и думаю, что перед тем как снимать эти видео, россияне несколько месяцев откармливали пленных. К тому же он был одет, то есть следов от побоев и электрошокера просто не видно, что уж говорить о тех поражениях, которые могли потерпеть внутренние органы.

Но самое главное, что 3 января во время обмена был освобожден парень, который был вместе с Русланом в колонии. Он связался со мной и подтвердил, что Руслан жив и находится в СИЗО №2 города Галич Костромской области РФ.

Также за эти два года у меня есть два письма от сына. Первое было датировано августом 2022-го года. В конверте – достаточно длинное письмо, я узнала почерк сына. Он пишет, что любит меня, и просит ждать. Второе письмо пришло буквально пару месяцев назад. Мне позвонили из офиса нашего омбудсмена и сказали, что есть письмо, но не в конверте, а буквально три строчки, сфотографированные и отправленные мне в вайбер. "Мама, я тебя люблю, жду, я жив и здоров". Для меня это было главное, я была очень рада, что хоть какая-то связь.

Я знаю, что за эти 2,5 года из плена вернули более трех тысяч человек. Но ведь только из Мариуполя такое количество людей россияне захватили в плен. Среди них были тяжело раненые, совершенно истощенные. Я и другие матери, дети и жены ждем своих родных. Сколько ждать? Уже третий год плена, издевательств и пыток. Я знаю, что иногда ребята не выдерживают, и россияне возвращают нам тела. Но каждый раз я отгоняю от себя такие мысли, сейчас у меня есть подтверждение, что мой сын жив, и я очень жду следующего обмена.