"Никто не рожден для войны, всем тяжело и страшно, но мы должны уничтожать врага". История штурмовика Александра бригады полиции "Лють"

Мнение о том, что полицейские не воюют, ошибочно, ведь по всей линии фронта врага бьют также и сотрудники Национальной полиции – спецназовцы "КОРД", патрульные "Хищники", а в состав сводных стрелковых бригад и бригады НПУ "Лють" входят полицейские разных подразделений. Они также проводят необходимую работу на уровне с бойцами Вооруженных сил Украины.

Александр Мхитарян с позывным "Пчеловод", ныне командир штурмового батальона полиции "Тавр" Объединенной штурмовой бригады Национальной полиции "Лють", воюет с 2014 года. Сначала в составе николаевского полицейского добровольческого батальона "Николаев" (в народе – "Святой Николай") выполнял задачи в Донецкой и Луганской областях.

После начала полномасштабного вторжения николаевское подразделение соединили с херсонским – так был создан штурмовой батальон "Тавр", который и возглавил Александр. А называется он "Тавр", потому что Таврия – древнее название полуострова Крым, который обязательно нужно вернуть.

Боец рассказал OBOZ.UA о боях в начале большой войны и сегодня, о работе штурмовика и о том, что пугает опытного воина больше всего.

Начало полномасштабного вторжения и первые бои

Когда началось полномасштабное вторжение, половина личного состава батальона защищала гражданский аэропорт Николаева. А я с частью подразделения находился в пригороде Бахмута. И там, и там наши бойцы участвовали в боевых действиях. У нас была задача удерживать перекресток дорог Бахмут – с. Покровское, это дорога на Попасную. Наша задача была блокировать передовые силы противника, если они продвинутся, это было внешнее кольцо обороны Бахмута. Тогда мы были в подчинении 30-й механизированной бригады, помогали им в обороне.

Но первым впечатлением от Бахмута было стрелковое сражение с вражеской ДРГ, которая зашла к нам в тыл. Уже было налажено взаимодействие с 79 бригадой ДШВ, они охраняли стратегические склады с оружием, и в случае проникновения противника на эту территорию, мы должны были его блокировать и уничтожить.

Помню, мне позвонил по телефону один из командиров этого подразделения и сообщил, что у них "гости" – зашла ДРГ. Мы уже слышали, что там "стрельба", когда выпрыгнули из микроавтобуса, начали занимать огневые позиции, пуля пролетела у меня прямо над головой. Если бы прошла чуть пониже, моя война закончилась бы.

Этот бой был коротким, по перехвату мы слышали, что у них есть трехсотые, и они начали отходить.

Затем нас перебросили на Херсонское направление, подразделение участвовало в освобождении города Снигиревка Николаевской области. Задача была – полная зачистка всего населенного пункта, а наша задача – зачистка подвалов, погребов, окопов. Заходили чуть ли не первые после деоккупации, перед нами работали наши полицейские взрывотехники. Далее также работали по другим населенным пунктам Херсонщины, плюс участвовали в контрдиверсионных мероприятиях, потому что враг периодически переплывал на нашу сторону.

Затем снова были бои по обороне в городе Бахмут, тогда выполняли задания с подразделениями Главного управления разведки, и после этого все подразделение вступило в бригаду "Лють".

Боевая бригада Нацполиции "Лють" с самого начала своего основания выполняет одни из самых тяжелых задач и постоянно находится на трудных направлениях. Соответственно, есть и раненые, и погибшие.

Наше подразделение штурмовало Майорск, Курдюмовку, затем участвовало в обороне Часового Яра, там работали вместе со спецподразделениями ГУР "Кракен" и "Артан". В настоящее время бригада выполняет задачи по обороне города Торецк.

Штурм – это хорошо спланированная спецоперация

Штурм не готовится за час или два. Приведу пример нашей удачной операции в Майорске, где батальон отработал на 100%. Мне пришло боевое распоряжение от командира бригады захватить и уничтожить два вражеских опорных пункта в районе населенного пункта Майорск. По данным разведки, там находилось от 25 до 30 вражеских солдат, оборонявших эти ВОПы (взводные опорные пункты). Мы готовились к этой операции две недели. Это не так уж много, но и немало.

Сначала мы использовали все разведданные, которые собрали о враге, о местности, провели аэрофоторазведку, сделали макет этой местности, позиций, затем личный состав отработал полностью до малейших деталей, какие варианты развития событий могут быть. Собрали штурмовые группы и группы огневой поддержки. Каждый из бойцов знал свою работу, свои обязанности, кто за кем заходит, когда открывает огонь, когда начинает работать группа огневой поддержки, когда работает группа эвакуации, поднос боекомплекта. Если это группа огневой поддержки – они занимаются только ею и не больше. То есть, они не идут штурмовать. Если это группа эвакуации, то они занимаются только эвакуацией. Плюс мы личный состав полностью перед заданием знакомим на карте с местностью, чтобы они могли ориентироваться. Это очень важно.

И проговариваем все детали до мелочей. Это и будет хорошо спланированная операция.

К сожалению, у нас также есть потери, но с задачами мы справляемся.

Это не просто штурмовик вошел, провел штурм. Нет, это подробно спланированная операция, она контролируемая, в ней участвует все подразделения. Сам штурмовик не может сам этого сделать. То есть идет корректировка с воздуха, есть огневая поддержка, поддержка артиллерии и все остальное. Это комплекс мер. Если все это работает, тогда все будет нормально. А если хоть один из "винтиков" этого механизма не работает, или он вышел из строя, то этот штурм – разве что на удачу, как повезет.

Сам штурм может пойти не по плану, в любую секунду все может измениться. Это война, и враг у нас не дурак. Если бы враг был такой простой, то мы бы давно вышли на границы 1991 года.

Но у нас пока нет такой возможности. А почему нет? Потому что у нас в настоящее время не хватает сил и средств проводить наступление. Пока у нас хватает сил и средств противника сдерживать. Поэтому мы приглашаем молодых, сильных ребят в наши ряды, чтобы учились и становились вместе с нами, защищали наше государство.

Да, работа штурмовика опасная. Но есть еще группа закрепа, это те, кто заходит после штурмовиков и держит позицию. Им действительно сложнее. Потому что враг потом пытается отбить эти позиции, туда "летит" вся артиллерия, чтобы только их выбить. Штурм может пройти так: зашли, штурмуют, враг испугался, начинает бежать, на характере забежали, зачистили, все нормально. По времени это может быть от часа до 24 часов, учитывая то, какой враг впереди, если с боевым опытом и огрызается, то штурм затягивается по времени, а если обычные "мобики" необученые, то все может пройти гораздо быстрее.

А вот группа закрепа может терпеть артобстрел сутки и больше, пока враг истощится или смирится с тем, что не может отбить утраченные позиции. То есть здесь еще нужно подумать, где труднее. Или сидящему в окопе или в здании, которое зачистили, или тому, кто штурмует. Штурмовать опасно, может прилететь пуля, а вот когда ребята заходят на закреп, там большая опасность от того, что уже враг будет штурмовать в их сторону. И плюс артиллерия и FPV-дроны, оснащенные взрывчаткой. Сейчас война артиллерии и дронов.

Россияне в штурмах используют в первую очередь "отбросы"

Брали пленных. Общались с ними. Могу сказать, что в первую очередь идут "отбросы". Ранее судимые, какие-то обиженные, те, кто вообще не знает, зачем они сюда пришли. Был у нас один "днроновец", гражданин Украины. Мы с ним общались, рассказывал, что обижен на государство, "нас обидели" и все в таком ключе, а по факту – пошел просто за деньги.

Плюс ранее судимые. Россияне в первую очередь используют их в передовых штурмовых группах, то есть среди тех, кто идет вперед. Используют тех, кто им не нужен. А руководят ими профессиональные военные. Сначала идет "мясо", а потом уже заходят более-менее профессионалы, и работают дальше они.

И далеко не все хотят сдаваться в плен. Помню один штурм, тогда штурмовые группы заходили в начало точки штурма почти сутки. Задача была войти группой незаметно для врага, заносили БК, заходили малыми группами. И потом уже после артподготовки, после выполнения определенных мер поражения по врагу, была дана команда на штурм.

Сначала работали группы огневого поражения. Они уже были в засадах. Это была железная дорога, за которой следовало два ВОПа (взводные опорные пункты. – Ред.). Наши группы огневой поддержки были как раз напротив этих ВОПов по другую сторону железной дороги в лесополосе хорошо замаскированы. По этим ВОПам одновременно начала работать с РПГ (ручного противотанкового гранатомета) группа огневой поддержки и начала движение основная штурмовая группа, которой дали возможность запрыгнуть в ВОП. Дали команду группе огневой поддержки прекратить огонь для того, чтобы наших не поразили. И потом уже они начинают штурмовать. Для точечной огневой поддержки решили применять дроны, для того чтобы не рисковать личным составом. Когда наши ребята зашли зачищать, всех врагов, которые хотели выжить, взяли в плен. Из 25 человек пленный был один.

Глядя на то, как некоторые наши граждане воспринимают эту войну, как то, что он гражданин нашего государства, но война – это не для него и его это не касается. Типа это выбор тех, кто пошел защищать государство и просто хочет воевать. После победы будет много псевдогероев, которые будут рассказывать, как воевали в тылу и болели за победу, ничем не рискуя и не жертвуя, ни физически, ни морально. Многие из тех, кто в зоне боевых действий, уже устали как физически, так и морально, жертвуя тем, что не видят своих близких и родных. Хотя защита родных для большинства из нас и есть мотивацией. Что лучше сдерживать врага здесь, в зоне боевых действий, чем дать ему возможность дойти до наших родных и близких, и уничтожить дома, в которых они живут. Такая наша судьба защитников, что мы жертвуем личной жизнью, и тем, что не можем быть со своими семьями рядом, потому что мы понимаем, что враг никого жалеть не будет.

Сейчас больше всего пугает то, что если мы не удержим позиции, враг может продвинуться далее, в наши тыловые города. Нам сейчас тяжело их выбить с тех территорий, а если они еще сюда придут – это будет очень плохо. Но ведь понятно, что если они придут сюда, значит нас уже в живых нет.

А еще пугает то, что среди мужчин, которые сейчас в тылу и по своим физическим возможностям должны защищать свои семьи и защищать свою землю вместе с нами, есть те, кто уклоняется. Когда будет победа, как эти люди будут смотреть нам в глаза и как мы вместе с ними будем жить? Я понимаю, что будет много псевдогероев, которые будут рассказывать, как они воевали в тылу, а ты будешь смотреть на это и улыбаться, или вообще делать вид, что ничего не замечаешь. Никто не рожден для войны, всем тяжело, всем страшно, но оправданий ни для кого нет. За три года можно было уже понять, что воевать нужно будет каждому, за это время те, кто не пошел сразу на фронт, мог привести в порядок свое здоровье, наладить дела, пройти обучение по домедицинской и боевой подготовке – сейчас много разных курсов, например, операторы БПЛА и т. д., и защищать свою семью, свой дом, свое достоинство и свободу осознанно.

К нам в ОШБ НПУ "Лють" нельзя попасть через ТЦК, только как на службу в полицию, поэтому идут, понемногу идут ребята, но немного. Все мотивированные уже давно на войне. А нам нужны именно мотивированные ребята. Так как основная задача бригады – это штурмовые действия. А на них штурмовик должен идти мотивированный. Все остальное нарабатывается и тренируется.

Обеспечение у нас в некоторых случаях даже лучше, чем в Вооруженных Силах Украины. У нас у каждого бойца есть качественная радиостанция, несколько комплектов формы, аптечки. Без противогазов наши ребята не идут, потому что мы знаем, что враг применяет газы на позициях, сбрасывает газовые гранаты с ядовитым веществом. Также бронезащита, наши ребята все носят "броню" шестого класса.

Также со снабжением транспортным средством. У нас весь транспорт полностью новый, включая бронетранспортеры и танки. Так, у полиции на войне есть танки и у нас есть пушки и минометы разных калибров. И мы ежедневно уничтожаем врага.

Быть штурмовиком – опасная работа, но мы должны победить в этой войне.