Идет борьба за плацдармы, они нужны и нам, и им, а у кого больше сил сейчас – увидим. Интервью с генералом Романенко

Российская оккупационная армия проводит в Украине стратегическую наступательную операцию и смогла продвинуться на отдельных участках фронта. Почему это стало возможным? Страна-агрессор смогла собрать большой ресурс. Необходимо помнить, что Украина противостоит стране, население которой в три раза превышает ее, стране, которая давно перевела свою экономику на военные рельсы, в то время как украинский ВПК только начинает набирать обороты.

Фактически сегодня одному украинскому военнослужащему необходимо быть подготовленным, обеспеченным, вооруженным, экипированным в таком объеме, чтобы смочь воевать с тремя военнослужащими оккупационной армии. Что касается текущих задач ВСУ, то главная из них – остановить продвижение врага. Вторая задача – нанесение врагу больших потерь в живой силе и технике, а третья – собрать силы и начать контрнаступление. Об этом в эксклюзивном интервью OBOZ.UA рассказал экс-заместитель начальника Генерального штаба Вооруженных сил Украины, генерал-лейтенант Игорь Романенко.

– Трудно понять, что сегодня происходит на фронте на самом деле. Российская пропаганда заявляет об успехах, украинское военное руководство говорит, что Силы обороны успешно сдерживают наступление врага. По вашим оценкам, мог ли враг продвинуться?

– Враг не просто мог продвинуться. Можно посмотреть соответствующие карты, где видно, что на тактическом уровне им удается продвигаться, это действительно имеет место.

Россияне проводят стратегическую наступательную операцию, а с нашей стороны проводится стратегическая оборонительная операция. Однако они собрали такой ресурс, что фактически пытаются проводить наступательные действия. Где-то эти действия успешны, как в Авдеевке.

Каковы наши задачи в рамках стратегической оборонительной операции? Первое – остановить продвижение врага, а он пытается продвигаться по всей протяженности фронта в 1500 километров. Второе – уничтожить как можно больше живой силы и техники противника.

При выполнении первых двух задач перейти к третьей – выиграть время, чтобы собрать силы и средства для дальнейших оборонительных действий. Если найдем больше сил и возможностей – то и для проведения действий по деоккупации, о которых говорил президент в конце прошлого года.

– Что происходит на левом берегу Днепра? Также ситуация недостаточно ясна. По вашим оценкам, насколько целесообразно удерживать этот плацдарм?

– Конечно, это виднее непосредственно там, на месте, но ошибкой прошлого года было то, что ресурс, который мы собрали для контрнаступления на одном направлении, был распределен на три направления – Бахмутское, Мелитопольское и Бердянское. С августа 2023 года включили еще и Херсонское направление. Сил на такого рода действия у нас не было. Тем более что Херсонское направление через Днепр – это очень тяжелая позиция.

Нашему военному руководству необходимо разобраться на месте, целесообразно ли и дальше удерживать эти плацдармы, поскольку логистика через Днепр очень тяжелая. Россияне бьют по всем этим нашим переправам, и это оборачивается очень сложной ситуацией.

Идет борьба за плацдармы. Они нужны и нам, и им. У кого больше сил на текущий момент, мы увидим. Возможно, одна из сторон критически ослабнет, и тогда ситуация кардинально изменится.

– Откуда у оккупационной армии такой большой резерв, в частности в живой силе и в технике? В чем тут причина?

– Причина в том, что Россия – ресурсное большое государство. И по населению Россия в три раза больше Украины. Почему-то наши отдельные деятели забывают об этом. Но это реальность.

Фактически одному нашему военнослужащему надо быть настолько вооруженным, экипированным, подготовленным и обеспеченным, чтобы он был готов воевать с тремя военнослужащими России. Потому что их много, а нас меньше.

Кроме того, в России экономика переведена на военные рельсы, поэтому большую часть вооружений они уже производят сами. Мы же в значительной степени зависим от союзников, а наш ВПК только начинает набирать обороты.

Все эти объективные причины и позволяют им наступать, а нас вынуждают обороняться.

– Когда истребители F-16 наконец прибудут в Украину, сможем ли мы их эффективно применить в нашей текущей ситуации?

– Сможем. То, что они до сих пор не в Украине, – это фактически позиция США. И истребители, и ракеты дальнего действия нам крайне необходимы. Пока их нет, нам приходится обходиться своими средствами, которые есть в небольших количествах, защищать объекты от баллистических ракет своими зенитно-ракетными комплексами. А этих ракет у противника становится все больше за счет помощи Северной Кореи и Ирана.

Поэтому, конечно, нам крайне нужны эти средства. США необходимо переходить от позиции, что Украина не должна проиграть, до позиции, что Украина вместе с союзниками должна выиграть в этой войне.

– В Воздушных силах сообщили, что на сегодня Украина располагает намного большими средствами и инструментами для уничтожения авиации врага. И действительно, мы знаем, что в последние дни было сбито сразу несколько российских истребителей. Как вы думаете, о каких именно средствах может идти речь?

– Во-первых, союзники дают нам комплексы, те же Patriot. Во-вторых, развиваются более дешевые варианты интегрированных систем с элементами советских зенитно-ракетных комплексов, которые были у нас на вооружении, в сочетании с ракетами, пусковыми установками и другими элементами. Это дает новые возможности. По "Букам" и "Кубам" мы имеем возможность масштабирования, увеличения количества таких огневых средств.

Как видим, как только увеличиваются наши возможности, сразу же повышается эффективность применения этих средств. За пять дней было сбито семь российских самолетов – это очень высокий показатель эффективности.