Ультиматум Путина и саммит мира: знает ли Запад, как остановить агрессора и войну в Украине. Интервью с Фейгиным

Накануне Глобального саммита мира глава страны-агрессора России Владимир Путин де-факто предъявил ультиматум всему демократическому сообществу: он назвал три условия начала мирных переговоров по Украине, первое из которых – вывод украинских войск из четырех областей нашей страны, которые Кремль "записал" в свою конституцию. Практически это требование ничем не отличается от того, что в свое время требовал Гитлер – отдать ему Австрию и Судетскую область. Именно благодаря этому жесту российского диктатора странам-участницам саммита стало совершенно очевидно, с кем они имеют дело.

Но почему Путин позволяет себе такие ультиматумы, почему ведет себя столь нагло? Потому что, несмотря на мощную политическую, материальную и военную поддержку Украины, Запад все еще проявляет слабость и делает недостаточно для того, чтобы остановить агрессора. Тем не менее последние решения можно назвать по-настоящему смелыми, и ситуация может измениться. В частности, не исключен вариант полного разгрома войск Путина с участием армий НАТО.

Такое мнение в эксклюзивном интервью OBOZ.UA высказал российский правозащитник Марк Фейгин.

– Считаете ли вы, что, исходя из того, что было сказано по итогам саммита мира в Швейцарии, можно сделать вывод, что демократический мир видит сценарии завершения войны в Украине?

– Я бы сказал, что определенности не возникло ни со стороны стран Запада, ни со стороны стран Азии или, скажем, глобального Юга, который принимал участие в саммите. Видимо, у них нет понимания, как завершить войну. Скорее, возникло понимание, что другой альтернативы, кроме как международного права как инструмента завершения войны, не существует.

Почему? Потому что Путин обнародовал свой план, который по степени своей безумности мало с чем может сравниться. Это сопоставимо с аншлюсом Австрии или Судет по Мюнхенскому соглашению 1938 года. Просто дайте мне, и все. Как предлагает Путин: поскольку мы в конституцию записали, что это российские территории, вы мне их отдайте. Подождите, а Аляску он еще не записал в свою конституцию? Тоже ведь есть "основания". Но попробуй Америке предъявить такой ультиматум – отдайте нам Аляску. Они тебе "отдадут". Это безумие.

По существу, у мира нет понимания, как справиться с Путиным. И об этом свидетельствуют планы по проведению следующего саммита, на котором они хотели бы видеть Россию. Но как можно изменить формулу мира, которую предлагает Зеленский? Ведь она основана на международном праве, а не на желании Зеленского. Например, он, условно, не хочет присоединить Московскую область к Киевской области.

Если бы Путин с этим планом не выступил, может быть, у людей было бы ощущение, что Россия, какая бы она ни была, придерживается международного права, вопросов безопасности и всего того, что под этим подразумевается. Но после его выступления всем стало понятно: это невозможно.

Пока есть понимание, что Путин хочет решать этот вопрос силой. Ну, хорошо, пусть будет силой, раз он сам этого хочет.

– Действительно, Путин фактически предъявил ультиматум всему цивилизованному миру – отдайте мне эти четыре области Украины, и все.

– Нет, не все. Там есть еще два пункта. Он сказал: отменить все санкции и предоставить гарантии со стороны Украины о невступлении в НАТО. То есть он не согласен, если только будут "освобождены" эти четыре области. Одного пункта ему мало.

– Но возникает вопрос: почему он до сих пор считает себя вправе предъявлять подобные ультиматумы? Исходя из его логики, он допускает передел мира. Что происходит в его голове? Почему он это делает?

– Только по одной-единственной причине: он видит, что Запад ничего не делает в той степени, которая не позволяла бы ему так себя вести. Запад проявляет слабость. Как только Запад продемонстрирует настоящую силу… Но, как мы видим, он все же просыпается. Потому что то, что раньше было красными линиями, начали потихоньку преодолевать.

Уже можно обстреливать западным оружием территорию РФ, возможно, поставят самолеты, приедут инструкторы из европейских контингентов. Это уже явное движение в нужном направлении. Но недостаточное и слишком медленное. А война продолжается.

Когда дойдут до бесполетной зоны над Украиной (чего нельзя исключать в течение этого года), когда перекроют натовскими силами, чтобы ни одна ракета, ни одна бомба, ни один дрон и так далее больше не прилетели ни в Кривой Рог, ни в Харьков, ни в Днепр, ни куда-то еще. Если разместят контингенты, создадут зоны безопасности на территории Украины – это будут реальные шаги в сторону того, чтобы Москва испугалась и по-настоящему захотела договариваться на других основаниях.

Но пока – нет. Путин чувствует свою абсолютную безнаказанность, поэтому так себя ведет. Но обратите внимание: несмотря на его слова, что, дескать, мы под эти санкции подстроились, мы с ними сжились, мы к ним адаптировались, он включает в свои требования пункт об отмене санкций.

Санкции вводились отдельными странами, допустим, они не хотят их отменять. Их невозможно отменить просто так. Они были введены за войну, за агрессию, которая уже возникла, уже состоялась и за которую надо отвечать. О санкциях надо отдельно договариваться, сынок.

– В контексте вариантов окончания войны часто озвучиваются два: если Путин умрет или если его армия будет разгромлена. Конечно, Путин когда-то умрет, но мы не знаем, когда. Тем не менее может ли Запад постепенно прийти к пониманию, что Украине необходимо помогать именно в таком объеме, чтобы сделать возможным второй вариант?

– Давайте разберем. Да, понятно, если Путин умирает, война прекращается, потому что не будет топлива для ее продолжения. Ради чего вести войну, в чем мотив? Путину это надо, но зачем это, к примеру, какому-то Мишустину, главе правительства?

Война – это логическое продолжение его 25-летнего срока узурпации власти. Он должен был к этому прийти. Это не какой-то извив его биографии. Дескать, он все время был одним и вдруг ни с того ни с сего оказался людоедом. Нет, он всегда им был, вопрос только в степени.

Да, если он умрет естественным путем (и совершенно неизвестно, когда это произойдет, завтра или через 20 лет), это с очень большой вероятностью приведет к окончанию войны. Потому что тогда у власти в России возникнут другие хлопоты, другие заботы. Там начнется такая драка за престол и за самосохранение, что будет не до войны.

Если Путин умирает, и у солдат в окопах тоже теряется мотивация. Ради чего мы тут сидим? "Государь-император" умер, за кого воевать? Все же закончено.

Второе – разгром путинской армии. Успех 2022 года – Харьковская операция, освобождение правого берега Днепра и Херсона – если бы он продолжился, мог бы привести к цепи событий, в результате которых российская армия сама бы покинула территорию юга Украины. Скорее всего, они бы ушли в Крым или на какую-то часть территории Донбасса, которая была оккупирована до широкомасштабной войны. Такое могло быть.

Но сейчас с учетом всех обстоятельств, в том числе неуспеха контрнаступательной операции украинской армии в 2023 году, скорее всего, в одиночку Украине это не удастся. Во всяком случае, в 2024 году – это точно. Но это может получиться, если в это вовлечется армия НАТО.

Столтенберг заявил, что 500-тысячная армия НАТО в полной боевой готовности в принципе готова воевать хоть завтра. Как вы понимаете, появление на театре военных действий половины или трети этой армии, с учетом технологической, военно-технической и другой готовности стран НАТО, конечно же, прекратит войну очень быстро. Там просто некому и нечем будет воевать.

Может такое произойти? Вероятность не нулевая. Теоретически Путин может атаковать какую-то из стран НАТО – специально или случайно. Я бы этого не исключал. Тогда – да, разгром возможен. Удар ракетами по позициям российских войск на территории Украины, авиационные удары могут привести к такому дичайшему хаосу, ведь это ракеты совсем другого класса, другого масштаба и другой мощности, чем те, которые передают Украине. Ну и, конечно, их количество. Представьте, если будет запущено 200 ракет Tomahawk или аналогичных им по территории Донецкой, Луганской областей, по российским вооруженным силам вдоль линии фронта и так далее. Десятки тысяч погибших, уничтоженная техника, взорванные склады, потеря управления… На это будет невозможно не реагировать.

Такое возможно. Но для этого должна возникнуть какая-то провокация, какое-то событие, которое непосредственно вовлечет натовские силы в войну.

– Что это может быть за событие?

– Как недавно сказал министр иностранных дел Польши Сикорский, ему известно о том, что в 2022 году Путин был предупрежден: если он использует ядерное оружие в Украине, то удар будет нанесен по всем позициям Российской Федерации, которые находятся на оккупированной территории. И от этих позиций ничего не останется. Это ему говорили американские высокопоставленные лица.

Я думаю, что это было очень действенным предупреждением. Что наносить удары по неядерной стране, каковой является Украине, ядерным оружием является последней точкой.

Но мы не можем знать степени безумства этого человека. Бог знает, что ему в голову взбредет, если, например, украинские войска уничтожат Керченский мост, дойдут до перешейка, попытаются ворваться в Крым – а это им точно по силам. Никто не может прогнозировать, как Путин себя поведет.

При таком сценарии хаос, потеря управления и отсутствие мотивации может привести к ситуации, при которой российская армия просто разрушится. Украинские войска могут этим воспользоваться и пойти в наступление. Тогда будет просто паническое бегство. Такого нельзя исключать.

Но самостоятельно, даже при условии передачи тех объемов вооружений, которые передаются Украине, и даже больше, украинской армии выполнить эту задачу практически невозможно. Может не хватить сил, возможностей и средств.

– Считаете ли вы, что новый саммит мира, скажем, через полгода, действительно целесообразен? И целесообразен ли, если в нем примет участие Россия?

– Он целесообразен, потому что неожиданно он оказался более значимым, более весомым, чем, например, саммит в Джидде в августе 2023 года. Но мне кажется, что к вопросу участия в нем России необходимо относиться с большим скепсисом. Я не думаю, что Россия примет в нем участие. Но это вопрос опциональный. Если что-то существенно изменится на фронте, то этого тоже исключать нельзя.