Видео дня
"Сделали украинский борщ": как артиллеристы обезглавили вражеское подразделение, долгое время пытавшееся штурмовать позиции ВСУ
Один артиллерийский расчет, при грамотной корректировке цели, мастерстве личного состава и небольшой доле удачи, способен если не изменить ход событий на отдельном участке фронта, то значительно повлиять на их течение. Именно так и произошло на одном из горячих направлений: наши ребята буквально несколькими выстрелами пушки превратили скопление оккупантов в "борщ". При этом им удалось "затрехсотить" командира вражеского батальона и таким образом на некоторое время обезвредить все подразделение. О боевой работе, жизни во время войны и псе-артиллеристе OBOZ.UA рассказал боец одной из бригад морской пехоты Владимир.
Рутинная работа. Но далеко не всегда
В какой-то момент, когда на нашем направлении было достаточно пушек, все работали хорошо, слаженно, интенсивная работа каждым расчетом не велась. Это, конечно, давало нам возможность, произведя выстрел, быстро замаскироваться, что очень важно, поскольку в небе множество вражеских "птичек".
Как мы работали? Нам передавали координаты, и мы отрабатывали цель, а затем быстро делали все, чтобы не быть обнаруженными врагом. Обычно нам не говорили, как мы отработали, что мы отработали, сразу результат работы мы не знали. Уже позже узнавали, был это полевой склад БК, пехота или техника.
Российская пехота на том участке очень часто пыталась искать наши слабые места, все время проверяли, удастся ли пройти. Они малыми группами, человек по 5-6, любили почему-то "ходить в наступление" после дождя. Дождь пройдет, и через 30 минут – час они начинали лезть. Хотя нам и говорили, что это наступление, мы понимали, что это не бригада и даже не батальон, и по большому счету на это уже никто не обращал внимания.
Такая работа превратилась в рутину, и весь расчет ездил на боевые как на рыбалку – вышли, отработали, быстро замаскировались и ушли. Никто особенно и не размышлял, что уничтожено, по чему отработали. Все понимали, что за время войны мы уже уничтожили столько вражеской тяжелой техники, БК и личного состава противника, что плюс еще одна боевая машина или отделение какого-то взвода – роли не играло.
А в тот раз было немного иначе: мы отработали, и нам пришло сообщение от командира, что мы попали по пехоте, отработали по сектору с боеприпасами, и в результате есть много "300-х", есть "200-е", ну и оторванных рук и ног тоже достаточно. А самое главное, что комбат "Ахмат-Востока" был тяжелый "300-й". Мы тогда буквально три выстрела сделали. Было обнаружено движение в посадке, мы выстрелили в ту сторону и отработали на 1000%, как мы называем такое еще с начала войны, "сделали украинский борщ" – попали в скопление живой силы врага, и все вокруг красное.
Сам факт ранения их комбата – а это человек, отвечавший за 500 солдат, за их движения, расположение, все приказы отдает он – это был успех. Не часто удается "затрехсотить" командира российского батальона. Можно сказать, что на тот момент мы "отрубили голову" вражескому подразделению, которое не давало нам покоя достаточно долго, на время мы их просто обезвредили. Какое подразделение будет что-то делать, идти в наступление, если его командира "затрехсотили" или "задвухсотили"? Плюс к этому – подорванный моральный дух. Уже есть вероятность того, что обычный солдат задумается: куда меня отправили? стоит ли это делать, если командир 300-й, я могу просто погибнуть? Мы тогда не на один месяц вывели то подразделение из строя.
Обычно эмоций у нас никаких не бывает, ко всему сухо относимся, но к тому моменту нас такое сообщение даже очень порадовало. Хотя не все из нас сразу поверили. Мой товарищ по расчету Юра даже сказал: "Мне 43 года, я в сказки не верю". Но все же это была не сказка, мы действительно отработали отлично и ходили довольные еще несколько дней.
Необходимо адаптироваться и жить полноценно в боевых условиях
За последний год войны наши выходные тоже были однотипными. Мы приезжали с боевых, знали, что у нас есть несколько суток на отдых, мылись, стирали вещи и отсыпались. И в такие моменты коротких передышек очень остро чувствовалось, что жизнь, даже на войне, проходит мимо тебя. Надо как-то развиваться, куда-то двигаться. Мы третий год на войне. Сколько она будет продолжаться – никто не знает, сколько мы будем еще воевать. Два года или пять – неизвестно. И ты начинаешь настраивать, перестраивать свою жизнь под условия, которые есть. Для передвижения нужна машина, в том самом доме, в котором мы живем и который разваливается на глазах, еще немного – и стена точно упадет, нужно обеспечить какой-то минимальный комфорт для себя.
Многие из ребят, именно здесь и сейчас начинают воплощать свои мечты детства – машина, мотоцикл, пистолет. Приходит понимание, что откладывать жизнь на потом нельзя. Я всю жизнь ждал, когда смогу завести собаку. На третьем году войны понял, что времени ждать уже нет. И приобрел себе пса. Малинуа (бельгийская овчарка. – Ред.). Назвал Арс. (Арс – снаряд с реактивным зарядом. – Ред.). Он с двух с половиной месяцев ездит с нами на боевые. Ребята из расчета отнеслись к такому моему решению с пониманием. И даже первые дни, когда я брал еще совсем маленького Арса на работу, я не выходил к пушке, был с ним.
Через некоторое время начал брать пса с нами к пушке, оставлял его где-то рядом, чтобы он видел меня, видел, что я не нервничаю, и привыкал к такому режиму. Хотя он и так на нашу работу почти не реагирует, совсем не боится выстрелов, ни приходов, ни выходов.
А теперь, когда он подрос, стал "предупреждать" нас о дронах: начинает рычать, как только услышит. К тому же мы можем спокойно спать в блиндажах, знаем, что собака подаст голос, если кто-то будет приближаться, поднимет нас и не даст чужому пройти. Был даже случай, когда мы после боевых все спали в доме, в это время нам привезли продукты, так Арс укусил того военного за руку.
Арс – очень умный пес и стал фактически еще одним номером в расчете. Он даже прошел посвящение в артиллеристы. Есть такая традиция: после первого выстрела артилерист вдыхает дым от пороха, и его бьют джабаром (такая большая палка, которой снаряд забивают в ствол пушки). После выстрела мы подвели Арса к пушке, чтобы он понюхал порох, и легонько стукнули его по попе джабаром. Так он стал настоящим артиллеристом.
В свои выходные мы с Арсом ездим на занятия к кинологу, развиваемся уже вместе. Любую свободную минуту я провожу с ним и отдыхаю от этого больше, чем когда-либо в гражданской жизни. Он добавил мне движения и поддерживает моральный дух всего расчета.
