Дрон залетел в окно в Москве – это хорошо, но у нас другая цель. Интервью с генералом Маломужем

30 июля Москву в очередной раз атаковали БПЛА. Удар пришелся по бизнес-центру "Москва-Сити", где размещены три российских министерства: минэкономразвития, минпромторг, минкомсвязи. Россиян поспешили заверить, якобы ПВО сработала очень успешно, но тот факт, что в здании было снесено практически пол-этажа, убеждает в обратном.

Видео дня

На самом деле эта и другие успешные атаки на Москву показали, что система противовоздушной обороны не только столицы, но и всей России "паленая". Теоретически она состоит из трех уровней защиты, но фактически не работает ни один. В Украине начался бум производства дронов, и подобная акция крайне важна в информационном плане, поскольку, кроме прочего, существенно подрывает авторитет главы Кремля Владимира Путина, по-прежнему утверждающего, что "все идет по плану". Тем не менее Украина должна сосредоточить свои усилия прежде всего на нейтрализации военных объектов врага, непосредственно связанных с ударами по нашей стране. Такое заявление в эксклюзивном интервью OBOZREVATEL сделал руководитель Службы внешней разведки Украины в 2005-2010 годах генерал армии Николай Маломуж.

– В ОК "Юг" сделали ряд заявлений. Во-первых, о том, что очередной удар по Чонгарскому мосту был филигранным – точным и метким. Во-вторых, что российские оккупанты могли начать подготовку к новым атакам на Украину – они начали подтягивать стратегическую авиацию. Насколько это опасная ситуация, учитывая, что Украина все еще не получила от западных партнеров истребителей, прежде всего F-16, а также дополнительные средства ПВО?

– В первую очередь необходимо четко понимать, что Путин пытается убедить Россию и мир, что наступление украинских войск не удалось. В частности, эту риторику он использовал и в формате африканской встречи, и на пресс-конференции.

Но на практике обратное. Мы не только сдерживаем силы на тех направлениях, куда враг бросил дополнительные силы – Купянск, Сватово, Лиман, Марьинка, но и проводим активные контрнаступательные операции. Не такие масштабные, но есть продвижение в районе Бахмута, особенно на юге, а также в направлении Бердянска, Токмака, Работино. Враг поэтапно оставляет позиции, особенно первую линию обороны на Запорожском направлении, что дает возможность развивать наступательные операции.

Российские военные, чтобы показать Путину, что наше контрнаступление не удалось и что они стратегически наступают, задействуют стратегические резервы на нескольких направлениях на востоке. Сейчас они увидели, что наиболее угрожающее для них направление – это юг, ибо западные аналитики, разведка США и Великобритании предполагают, что именно здесь будет основной стратегический удар.

Поэтому сейчас идет формат массированной поддержки, в первую очередь ракетными системами, концентрация авиации. Они видят, что мы не только наступаем на юге, но и уничтожаем инфраструктуру. Враг может предполагать, что это подготовка к наступательным операциям.

Что касается Чонгарского моста, то это одна из стратегически важных схем логистики. Удар по мосту фактически ломает схему врага по перемещению войск, техники и боеприпасов в этом регионе. Точно так же, как ранее мы ограничили возможности перемещения войск, техники и боеприпасов на Крымском мосту.

Пока противник имел свободный доступ на один и другой мосты, это обеспечивало эффективную доставку техники и боеприпасов на любой участок южного фронта. Сейчас же есть ограничения, чувствуется дефицит возможностей. Они уже не могут задействовать мощные резервы. Тем более что мы ударили не только по Чонгарскому мосту, но и по железной дороге, а перед этим уничтожили несколько складов, включая армейский склад на севере Крыма, большую нефтебазу. Очень четко сработали по Мелитополю – несколько складов. В районе Бердянска и Токмака.

То есть резервы, которые движутся по железной дороге, уже системно ограничены. Как и резервы, которые можно достать близко, и дальние, которые обеспечиваются с территории РФ. Мы постепенно формируем дефицит боеприпасов, военной техники, затрудняем быстрое маневрирование войсками через эти мосты. Военное командование России видит, что перспективы обороны на юге уже очень ограничены.

Поэтому в данной ситуации они применяют дальнобойные средства. Это баллистические и крылатые ракеты, которые запускают даже в неблагоприятных погодных условиях, стратегическая авиация, которая бьет издалека, и тактическая авиация на линии фронта. Это несколько десятков вертолетов, которые они бросили на юг, включая Ка-52, для осуществления атак.

Да, есть определенные проблемы и угрозы для нас – и для наступательных операций, и особенно для защиты с воздуха. Но враг уже давно убедился в том, что мы эффективно сбиваем и самолеты, и вертолеты уже в прифронтовой полосе, где мы имеем зенитно-ракетные комплексы тактического уровня, которые контролируют 15-20 километров неба. Это частично комплексы, оставшиеся от Советского Союза, а также новые комплексы, поставленные Германией, США, Великобританией, Испанией и Францией.

Это то, что создает угрозу для больших группировок авиации России, о которой говорит Гуменюк и наша военная разведка. Мы выявили, что до 300 вражеских самолетов и до 350 вертолетов находятся на старте. Их массовое задействование будет означать массовое уничтожение этой техники и огромные потери в стратегической перспективе.

С учетом того, что Россия уже потеряла большое количество самолетов и вертолетов в этой войне, порядка 400, – это целая воздушная армия, – новая потеря примерно в том же объеме будет означать подрыв позиций стратегической авиации в целом.

Поэтому я думаю, что противник будет задействовать такую авиацию избирательно, а не массово. Например, при попытках прорыва. Но системно двигаться по фронту им будет сложно, потому что, даже с учетом в целом недостаточности средств ПВО и ПРО, истребительной авиации, на фронте мы имеем во многих подразделениях ту технику, то вооружение и тех специалистов, которые сбивают эти самолеты и вертолеты непосредственно.

– Вы могли бы прокомментировать последние атаки на Москву? В этом контексте президент Зеленский заявил, что постепенно война возвращается на территорию России, это "неизбежный и абсолютно справедливый процесс". Одновременно в Воздушных силах заметили, что теперь о спокойствии в российской глубинке говорить уже не приходится. И, наконец, министр обороны Алексей Резников сообщил, что в Украине наблюдается бум производства дронов. Значит ли это, что Москве теперь не будет покоя? Как вы видите перспективы атак на центры принятия решений на территории страны-оккупанта России?

– Что касается бума производства дронов, то он начался вскоре после полномасштабного вторжения. В работу включились наши конструкторские бюро, научные центры, небольшие творческие коллективы айтишников и представителей Минобороны, некоторые учебные заведения, например КПИ, Винницкий технический университет и так далее. Речь идет как о небольших дронах-разведчиках, так и о баллистических дронах, которые могут бить на 800 километров и нести заряд весом полтонны.

Прямо скажу, эта работа разворачивалась очень долго, но постепенно мы к этому приходим. Резников говорит в общем, но это задача Минобороны.

Первые дроны были произведены на частных предприятиях, хотя производство должно было быть налажено на базовых предприятиях ВПК. Конечно, мы получили дроны от Норвегии и США. Одновременно мы имеем свои разработки дронов с очень хорошими боевыми качествами, в том числе подводные и надводные дроны.

Бум, конечно, начинается, но с опозданием. Хотя лучше поздно, чем никогда.

Что касается ударов по Москве, это свидетельство того, что часть дронов уже направляется и на центр принятия решений. Здесь задача – не столько поражение определенных военных объектов, сколько демонстрация того, что ПВО России и руководство РФ в целом не способны перекрыть наши возможности, включая возможности наших партизан или спецслужб, которые работают непосредственно на территории России.

В данном случае могут применяться различные дроны. Не те, которые летят на тысячу километров с территории Украины, а дроны местного уровня, которые запускают целевым образом. Думаю, только после войны мы узнаем, кто запускал их, откуда, по каким целям. Но факт остается фактом: система ПВО России не срабатывает. Прямо скажу, она паленая.

Система ПВО у них трехуровневая. Первая линия защиты – она должна срабатывать против баллистических ракет ядерного типа, вторая линия – защита тактического уровня, и третья – непосредственная защита конкретных объектов. В Москве она не сработала. Удары были и по Рублевке, где живет вся элита РФ, и по минобороны, и по минэкономразвития России. Удар по "Москва-Сити" – это удар и по престижу, и по военно-политическому авторитету самого Путина.

Но пока это тактический уровень. Эти атаки не наносят существенного ущерба стране-агрессору.

Я хотел бы акцентировать внимание на том, что производство дронов в Украине должно быть на государственной системной основе, прежде всего необходимы ударные дроны, способные наносить удары по военным складам в российской глубинке, по центрам принятия решений, по стратегическим пусковым установкам, из которых запускаются ракеты по Украине, по военным аэродромам и так далее.

Атаки должны быть системными и на дальние расстояния. Это не только и не столько Москва. В первую очередь необходимо нейтрализовать те центры и базы, с которых наносятся удары по Украине, по нашим мирным жителям и по нашим центрам принятия решений. Дрон залетел в окно в Москве – это хорошо с информационной точки зрения. Но в первую очередь наши дроны должны быть ориентированы на конкретные цели. Это Черноморский флот, который запускает "Кинжалы", пусковые установки "Искандеров", ударная авиация, системы РЭБ, которые нейтрализуют наши системы защиты, крупные военные склады, нефтебазы и так далее.

Агрессора необходимо наказывать за конкретные действия. Поэтому все объекты, связанные с нанесением ударов по Украине, которые приводят к жертвам, должны стать первоочередными целями. Все наши силы, включая дроны и дальнобойные ракеты, должны быть нацелены именно туда.