Селезнев: враг нервничает из-за Угледара и хочет ослабить нашу ПВО. Интервью

Армия страны-оккупанта России пытается создать максимально большие проблемы для украинской армии, готовящейся к контрнаступлению. Упор делается на атаки на военные объекты, на объекты энергетической инфраструктуры, а также на разрушение логистических цепочек. Подобную цель ставят перед собой и Силы обороны Украины, поскольку эта война – война ресурсов. Удержание под контролем Угледара ставит под угрозу "сухопутный коридор" оккупантов в Крым, что заставляет врага нервничать.

В последнее время оккупант пытается максимально ослабить систему противовоздушной обороны Украины. Не решив эту задачу, он не сможет эффективно применять управляемые авиабомбы. В этой ситуации армия нашей страны действует в пределах своих сил и возможностей, но истребители F-16 могли бы существенно усилить ее. Такой прогноз в эксклюзивном интервью OBOZREVATEL озвучил военный эксперт Владислав Селезнев.

– В Институте изучения войны (ISW) пришли к выводу о том, что минобороны РФ сменило риторику. Теперь там пытаются говорить об упреждении накануне контрнаступления ВСУ. По их мнению, то, что агрессор с каждым новым ударом по Украине применяет все меньше ракет, говорит о том, что он испытывает проблемы с их производством. Буквально только что мы видели две ракетные атаки, которые произошли с интервалом всего в три дня. Почему враг действует именно так?

– Мы должны четко понимать, что все атаки путинской армии направлены на то, чтобы максимально замедлить подготовку украинской армии к контрнаступлению. Целями этих ракетных ударов были локации, где украинская армия концентрирует свои силы и средства, а также объекты энергетической инфраструктуры, которые обеспечивают подпитку сети железнодорожных линий, нашу логистику.

Очевидно, что такого рода тактика направлена на то, чтобы максимально создать проблемы для украинской военной логистики, потому как нынешняя война – это война в первую очередь ресурсов. Соответственно, та сторона, которая имеет более подготовленные ресурсы, имеет и преимущество на поле боя.

Поэтому очевидно, что, когда российская пропаганда рассказывает о более-менее успешных ракетных атаках, она пытается, с одной стороны, создать у российского общества позитивный настрой, дескать, "мы давим, мы гнем, враг несет потери и отступает", поскольку других успехов, например территориальных приобретений, у российской армии нет. С другой стороны, действия российской армии являются абсолютно рациональными: выбивание инфраструктуры и составляющих логистики – это достаточно эффективный подход к ослаблению военного потенциала украинских Сил обороны.

Но, собственно говоря, таким же образом действует и украинская армия. Единственное и принципиальное отличие – мы наносим удары по военным объектам, в результате которых не гибнут мирные жители. Россияне же считают вполне приемлемым сопутствующий ущерб в виде гибели мирного населения Украины и особо по этому поводу не заморачиваются.

– Кстати говоря, по поводу упреждающих ударов, которые наносит по позициям врага украинская армия. Действительно, очень радует новая "бавовна" на территории оккупированного Крыма, на других оккупированных территориях, "НЛО" над Москвой и так далее. Вы могли бы сравнить возможности оккупанта и возможности нашей армии именно в контексте уничтожения инфраструктурных и логистических цепочек противника?

– Действия украинской армии точно так же вписываются в логику максимального ослабления логистических возможностей российской оккупационной армии. С учетом того, что украинская разведка работает достаточно качественно, а средств поражения – артиллерийских, огневых – у нас не так много, мы вынуждены выбирать по степени приоритетности те самые цели, уничтожение которых значительно, кратно ослабит боевые возможности российской оккупационной армии.

К этим объектам я отношу такие: объекты радиотехнической разведки и радиоэлектронной борьбы, артиллерийские реактивные системы залпового огня и объекты энергетической инфраструктуры, линии электропередачи, базы хранения топлива и иных горюче-смазочных материалов и тому подобное.

Очевидно, что, например, взрыв, который случился на нефтебазе в Севастополе, мало того что уничтожил порядка 40 тысяч тонн топлива, предназначенного для российских военных кораблей и, возможно, для российских военных самолетов, но также создал определенные проблемы, потому как теперь россияне вынуждены в кратчайшие сроки, буквально с колес обеспечивать топливом те самые российские части и подразделения, которые принимают участие в "специальной военной операции" – войне против Украины.

Безусловно, на территории Крыма есть немало объектов такого уровня и рода, но лиха беда начало. Горела севастопольская нефтебаза, в перспективе может гореть феодосийская нефтебаза и иные объекты в Крыму, где россияне хранят свое топливо и другие запасы.

В связи с тем, что до сих пор вторая железнодорожная ветка Крымского моста не восстановлена, российская логистика испытывает сложности. Автомобильным транспортом много грузов военно-технического назначения не навозишь, а железнодорожная линия не справляется с той нагрузкой, которую в настоящее время несет российская армия, чтобы в необходимые сроки и в необходимых объемах обеспечить потребности своих сил и средств.

Кстати, именно поэтому россияне так нервно воспринимают тот факт, что Украина до сих пор держит под контролем украинский город Угледар. Они пытаются оттеснить наши силы и средства и обеспечить безопасность того самого сухопутного коридора, который соединяет временно оккупированный Донецк с временно оккупированным Крымом. Но никаких результатов их активность не приносит. При этом россияне несут огромные потери.

Поэтому думаю, что тенденции, когда российская оккупационная армия будет пытаться выбивать объекты нашей инфраструктуры, нашей логистики с целью ослабления украинской армии, равно как и аналогичные действия украинских Сил обороны будут и далее продолжаться.

Плюс еще один фактор, который в настоящее время используют россияне, – это попытки максимально ослабить систему противовоздушной обороны нашей страны. Потому как без ослабления системы ПВО россияне не смогут наносить удары с помощью управляемых авиационных бомб по военным объектам нашей страны. И тут они также действуют абсолютно рационально, разведывая и нанося удары по нашим объектам системы ПВО.

– Понятно, что информация о состоянии украинской ПВО не афишируется. И все же, по вашим оценкам, насколько украинская система противовоздушной и противоракетной обороны уязвима или, наоборот, устойчива перед лицом атак врага?

– Нынешняя война – это война ресурсов. Мы должны понимать, что россияне имеют достаточно большое количество авиационных средств поражения. Это до 90 самолетов и до 60 боевых штурмовых вертолетов, которые россияне разместили только на южном фасе российско-украинского фронта.

Россияне имеют высокоточные ракеты. Да, их немного, но тем не менее их используют в первую очередь для того, чтобы уничтожать наши объекты и системы ПВО.

Поэтому война продолжается. Наша армия работает в пределах своих сил и возможностей с учетом военно-технической поддержки наших западных партнеров. Является ли эта поддержка достаточной? Нет. Получим ли мы в ближайшей перспективе боевые платформы типа F-16 для обеспечения нужд украинской армии – вопрос дискуссионный. Наши американские партнеры говорят, что они готовы предоставить энное количество наземных средств ПВО, но не готовы говорить о поставках этих истребителей.