"Мы сделали последний выстрел, мяч сейчас на стороне союзников Украины": интервью с Крамаровым о критической ситуации на фронте

На сегодняшний день сложилась критическая ситуация с обеспечением украинской армии всем необходимым для ведения боевых действий. В первую очередь это связано, конечно, с политическим кризисом в Соединенных Штатах. Впрочем, западные союзники Украины не до конца осознали, насколько велика должна быть помощь, чтобы победить имеющую большой ресурс армию России. Например, Силы обороны крайне нуждаются в боеприпасах. На последнем заседании группы "Рамштайн" было согласовано предоставление Украине 200 тысяч снарядов в течение года. В то же время прямо сейчас Северная Корея может отгрузить в Россию миллион снарядов.

"Мы сделали последний выстрел из гранатомета, и я понял, что дальше удерживать позицию мы просто физически не можем. Иначе я просто положу роту", – сказал один командир роты. Подразделению пришлось оставить населенный пункт, который они защищали, именно из-за нехватки боеприпасов. Да, ВПК Украины существенно продвинулся в производстве БПЛА. Но беспилотник не может заменить артиллерийский снаряд, они должны дополнять друг друга. Итак, мяч на стороне союзников Украины. Такое мнение в эксклюзивном интервью OBOZ.UA высказал офицер резерва ВСУ, военный эксперт Андрей Крамаров.

– Какова ваша точка зрения о переносе войны на территорию страны-оккупанта России? Сейчас эта тема активно обсуждается, но в текущей фазе войны целесообразно ли это? Если да, в каком формате это может быть?

– В настоящее время эта идея может существовать исключительно как идея. Перенесение войны на территорию оккупанта… У нас есть определенные дальнобойные средства, определенные БПЛА, возможно, ракеты. Мы можем бить по их территории, уничтожать их стратегическую инфраструктуру. Да, это мы можем.

Но перенесение полномасштабной войны на территорию России, то есть начало боевых действий – для нас это будет означать увеличение, растяжение линии фронта. К сожалению, мы просто не имеем на это ни сил, ни средств, ни достаточного количества личного состава, чтобы сейчас это реализовать.

– Но мы понимаем, что даже когда наши территории будут полностью освобождены от оккупанта, все равно это не будет означать фактическое окончание войны, ведь страна-агрессор будет продолжать атаковать нас со своей территории. Конечно, рано об этом говорить, но как в таком случае должна была бы поступить Украина?

– Для нас приоритетом является вопрос, как Украине закончить войну. Это не только полностью изгнать, освободить все свои территории, которые согласно Конституции и международному праву принадлежат государству Украина. Но это также создание определенной демилитаризованной зоны на территории России. Условно, РСЗО, артиллерия не может находиться у границы Украины в определенной зоне.

Я соглашаюсь с тем, что даже когда мы полностью изгоним россиян с нашей территории, это не станет залогом того, что они не станут по меньшей мере обстреливать нас со своей территории.

– Секретарь СНБО Алексей Данилов сообщил, что сейчас для украинской армии расстояние в 1000 километров уже не недостижимо, а по военным объектам России наносится немало ударов с применением оружия украинского производства. Считаете ли вы, что именно благодаря достижениям отечественного ВПК Украина может обеспечить ту самую демилитаризованную зону, о которой вы упомянули?

– У нас сейчас очень активно развивается производство беспилотных летательных аппаратов, которые могут поражать цели на расстоянии более 1000 км. Это очень хорошо. Мы не должны на этом останавливаться, нам нужно масштабировать производство БПЛА как по количеству, так и по качеству.

В общем, можно сказать, что эта война – это война новой эпохи, война дронов, БПЛА. Масштаб их использования совершенно иной, чем был раньше. Да, сегодня мы уже имеем определенные возможности. Это очень хорошо. Надо продолжать.

Хотя, по-моему, более показательно даже не уничтожение какой-то условной нефтеперерабатывающей платформы или терминала России, находящихся на расстоянии более 1000 километров. Для меня более показательным способом использования наших дронов есть другое. Вспомните сентябрь и удары по военным объектам в Крыму. Даже россияне отмечали, что атака была комбинированной. Первым эшелоном шли украинские БПЛА, ударные дроны-камикадзе, вторым эшелоном – крылатые ракеты. Скорее всего, Storm Shadow или SCALP-EG. Они использовались в комбинации с нашими БПЛА.

Для меня с военной точки зрения это пример более эффективного использования такого типа вооружения.

– 23 января в Германии состоялась 18-я встреча группы в формате "Рамштайн". Там была согласована закупка для Украины 200 тысяч артиллерийских снарядов. В то же время мы видим, что страна-агрессор активно сотрудничает в военной сфере с Северной Кореей и Ираном, и кажется, что Москва, в отличие от Киева, не имеет серьезных проблем с силами и средствами. По вашим оценкам, на текущем этапе – насколько это сложная для нас ситуация с точки зрения баланса сил?

– Нам говорят о том, что страны НАТО заключили соглашение о поставках Украине 200 тысяч снарядов в год. Северная Корея может предоставить России миллион снарядов за одну неделю. Просто взять и переслать. Мы понимаем, что это абсолютный дисбаланс.

Украинская дипломатия сейчас должна объяснять нашим партнерам: ребята, вы считаете, что вы молодцы и вы совершаете прорыв, если поставите 200 тысяч снарядов. Но речь вообще не об этом. Речь должна идти о миллионах снарядов, о масштабировании, о развертывании производства. В противном случае мы просто проигрываем эту войну.

Можете спросить у солдат, какой сейчас лимит использования тех же 155-миллиметровых снарядов на линии фронта. Только идиот, извините, может сказать, что дефицит снарядов можно компенсировать с помощью FPV-дронов. FPV-дроны и 155-миллиметровый снаряд – это совершенно разная номенклатура вооружений. Они не могут компенсировать друг друга, они дополняют друг друга.

И с этим у нас сейчас большие проблемы. Конечно, очень большая проблема – это политический процесс в США, блокирующий нашу помощь. Это для нас сейчас проблема номер один, потому что США всегда были нашим основным донором по номенклатуре вооружений натовского образца. Это очень круто, что весь мир увидел, что российский танк Т-90М можно уничтожить из БМП Bradley, но если у БМП Bradley элементарно нет патронов для пушки, то она становится трофеем в российском военном музее.

– Итак, ситуация пока достаточно критическая?

– Очень критическая. Сейчас не нужно надевать розовые очки. Я знаю ситуацию в том же Крахмальном, о которой сейчас много говорят. Мой бывший подчиненный сейчас там командир роты. Они держали Крахмальное и отошли от него элементарно из-за того, что не было боеприпасов.

Командир роты лично находился в этом селении, командовал своими подчиненными, у него было шесть погибших. Он рассказывал мне: "Мы сделали последний выстрел из гранатомета, и я понял, что дальше удерживать позицию мы просто физически не можем. Иначе я просто положу роту".

И он отошел. Кстати, после того, буквально через 24 часа, 25-бригада, штурмовики зашли в Крахмальное, перебили там россиян – и теперь этот населенный пункт снова условно серая зона.