Путин "отдал" Северодонецк и Лисичанск под контроль Татарстана, россияне возмущены: интервью с Мельником

Страна-оккупант Россия решила "передать" находящийся под оккупацией украинский регион – Северодонецк, Лисичанск, Рубежное – под контроль Татарстана. Там уже побывало "начальство" и озвучило планы по "восстановлению" региона и "перевоспитанию" местной молодежи. Что значит этот шаг противника? Это сознательное навязывание оккупированных регионов Украины субъектам РФ, которые должны о них "заботиться", то есть тратить свои средства. Но в реальности речь идет об определенной схеме заработка на войне. В российских пабликах это вызвало волну недовольства – мол, у России своих проблем хватает, есть на что и без Украины деньги тратить.

Что касается текущей ситуации в наиболее горячей точке фронта – Авдеевке, – то она критическая. Враг сократил количество авиационных атак из-за неблагоприятной погоды, но о сворачивании операции речь не идет. Такое мнение в эксклюзивном интервью OBOZ.UA высказал содиректор программ внешней политики, координатор международных проектов Центра Разумкова, военный эксперт Алексей Мельник.

– Стало известно о том, что Россия "передала" агломерацию Северодонецк, Лисичанск, Рубежное под контроль Татарстана. На оккупированных территориях была делегация во главе с премьером этого субъекта РФ. Обсуждался вопрос якобы обновления этих захваченных городов и "перевоспитания" местной молодежи. Были ли уже подобные факты за все время войны? И при чем здесь вообще Татарстан?

– Это не первая такая инициатива. Практически с самого начала широкомасштабного вторжения российское правительство начало интенсивно налаживать эти так называемые связи. Первое, что приходит мне в голову, – это скупка краденого. Таким образом пытаются перебросить эти сомнительные приобретения на содержание российских регионов. Каждому российскому региону навязывается какой-нибудь городок или часть крупного города.

Почему Татарстан? Потому что это один из немногих регионов России, который не является дотационным. Возможно, у них есть какие-то собственные дополнительные средства, и этим регионам пытаются навязать дополнительный груз.

Если посмотреть российские паблики, то там к этому относятся без большого энтузиазма. Они сразу начинают вспоминать свои проблемы, тот самый Екатеринбург, где все время обсуждается тема строительства метро. Они подсчитывают, что за деньги, которые они перечислили из местного бюджета, можно было бы что-то построить. Когда появляется новость о том, что где-то в ОРДЛО восстановили школу, они начинают вспоминать свои собственные школы. Или о медицинских учреждениях и т. д.

– Как эти изменения могут отразиться на состоянии обороны врага, на его способности совершать штурмы на наши позиции? Ведь регион, о котором идет речь, расположен вплотную к линии фронта.

– Думаю, здесь стоит упомянуть пример из не слишком давней истории с восстановлением чеченской столицы, Грозного, в 1990-е годы. Тогда многие из российских чиновников, олигархов довольно неплохо на этом заработали. Когда бралась какая-то улица или какой-то объект под восстановление, через несколько месяцев средства осваивались, об этом докладывалось, а буквально на следующий день приходили сообщения об интенсивных боевых действиях. Следовательно, это очень хороший способ заработать на российском бюджете и на войне. Особенно когда эти объекты находятся вблизи линии фронта.

– Но в данном случае именно Татарстан должен вкладываться в это так называемое восстановление украинских городов?

– В любом случае речь идет о бюджетных деньгах. Не думаю, что кто-нибудь из частных инвесторов захочет вкладывать в это свои деньги. Это тоже возможно, но исключительно как попытка купить лояльность Путина. И все равно конечная цель – конвертировать эту лояльность в государственные контракты.

Если речь идет о линии боевого столкновения, о незаконно оккупированных территориях, то это чрезвычайно рискованные инвестиции, если бы это были частные бизнесмены. Это совсем не укладывается в нормальные схемы развития бизнеса.

– Президент Зеленский заявил, что ноябрь и декабрь "должны стать весомыми для Украины" по двум аспектам. Первый – оборонительный. Он считает, что объем помощи Украине от союзников может возрасти. Второй – улучшение перспектив вступления Украины в ЕС. По вашему мнению, насколько оптимистичными могут быть прогнозы по первому и второму пунктам?

– Что касается пакетов оборонной помощи, то действительно президент часто делает анонсы без дополнительной детализации до того, как мы это увидим. Мне кажется, это могут быть достаточно реалистичные перспективы, поскольку, несмотря на первые переживания относительно возможного уменьшения помощи за счет отвлечения внимания на израильско-палестинский конфликт, вроде бы есть понимание того, что в любом случае вопрос победы Украины в этой войне остается на повестке дня Запада. Поэтому есть перспектива получения новых пакетов помощи. Возможно, чего-то из того, что Украина давно просила у партнеров, а они долго отказывали, что-то из того, что уже есть, но в больших масштабах. Здесь я вижу достаточно реалистичную и абсолютно практическую перспективу.

Что касается европейской интеграции – да, есть основания надеяться на то, что в конце этого года или в следующем году будет сделан очередной шаг на пути практической реализации членства Украины в Европейском Союзе. Но это длительный процесс, а не такие символические шаги, как, например, участие украинских парламентариев в качестве наблюдателей в Европарламенте. Это скорее символические шаги и на более дальнюю перспективу.

На сегодняшний день у нас проблема блокирования очередных траншей помощи Украине. Если бы эти проблемные вопросы были сняты, думаю, это было бы не менее важно для нас, чем важные, но долгосрочные перспективы евроинтеграции Украины.

– Глава Авдеевской городской военной администрации Виталий Барабаш рассказал, что российские оккупанты начали использовать новую тактику – создавать иллюзию того, что ракеты запускают с подконтрольной Украине территории. Так, по его словам, он видел, как ракета из российского самолета вылетела в сторону контролируемого Украиной Покровского, затем развернулась и залетела в Авдеевку. Считаете ли вы, что такой маневр возможен чисто технически? Если оккупант действительно пытается манипулировать информацией, с какой целью это делается?

– Чтобы комментировать этот конкретный эпизод, нужно знать детали, иметь видеоподтверждения и тому подобное, чтобы увидеть, каким был маневр той ракеты. Пока информации недостаточно.

Но если говорить в целом, то любые технические средства, в частности ракеты, могут давать сбой. Мы видели ракеты, которые взрываются на старте или меняют траекторию сразу после старта и порой падают буквально рядом со стартовыми позициями. Следовательно, отказ техники мог быть одной из причин.

В то же время, когда ракета резко меняет направление своего полета, если речь идет о крылатой управляемой ракете, это может быть полностью запрограммированным маршрутом. Ракета может быть запрограммирована на системе навигации или с помощью GPS-управления. Следовательно, здесь могут быть разные причины.

Но также следует отметить, что случаи, когда российские ракеты падают или улетают не туда, куда они были запущены, не редкость. К примеру, фиксировались случаи падения российских ракет на территории РФ, в частности в Волгоградской, в Ростовской области. Запуск ракет по Украине из акватории Каспийского моря также имеет причину – чтобы в случае нештатного износа эта ракета не повлекла за собой разрушения на территории самой РФ.

– В пресс-центре Сил обороны Таврического направления сообщили о том, что за последние три дня оккупанты снизили количество ударов в районе Авдеевки. Может ли это свидетельствовать о том, что битва за Авдеевку подходит к концу?

– Из той информации, которая есть в открытом доступе, можно сделать вывод, что ситуация довольно критическая, но сейчас делать как пессимистичные, так и оптимистичные выводы, по-видимому, преждевременно. Если оценивать интенсивность авиационных ударов, то во многом могут влиять погодные условия. Потому что обычно осенью в лучшем случае треть дней неблагоприятны для полетов авиации. Следовательно, это может быть не единственной, но одной из причин.